Рука так и тянулась подхватить с белоснежной скатерки пупырчатый огурчик, толстенький помидор или хотя бы ломоть щедро намазанного маслом ароматного хлеба. Но воспитание не позволяло обнаглеть до такой степени, поэтому я скромно топталась и ждала приглашения.
Увы, мужики как-то насупились и приглашать меня не торопились.
— Сама ты артистка! А мы — горные гномы, работаем в этой пещере, золото добываем для нашего повелителя, — обиженно пробубнил тот, который в зеленой курточке.
— Кто? Гномы? Живые?
Я присела на ослабевших ногах, сознание задумалось — не пора ли отдохнуть, но любопытство победило.
— Нет, мертвые! — язвительно подхватил товарища второй гном. — Ты сама-то кто будешь? Попаданка, небось, из другого мира. Здесь часто сваливаются разные, только работать мешают: то люди, то монстры всякие, а теперь вот и ведьма пожаловала. Мы уже советнику Фабиану прошение отравляли, ну, чтобы портал перенести в другое место, а он говорит — нельзя.
— Почему? — тупо спросила, будто это было единственное, что меня интересовало в данный момент.
— А потому, что портал этот очень древний и открыт для чрезвычайных ситуаций.
Ясно, что ничего не ясно! Но с тем, что у меня чрезвычайная ситуация спорить сложно.
— А почему вы меня ведьмой назвали?
Гномы удивленно переглянулись.
— Так ты ведьма и есть. Не знала, что ли?
Я грустно качнула головой. В принципе вполне логично: если здесь трудятся на благо какого-то повелителя гномы, то и ведьмы имеют право на существование.
Ну почему в моей жизни все так кошмарно? Уж если попала вместо морга в сказочный мир, почему ведьмой, а не какой-нибудь прекрасной феей или, скажем, гордой эльфийкой?
Старший гном представился Браном, подтолкнул младшего, Томаса, в бок и тот приподнялся и сделал широкий жест в сторону «скатерти-самобранки».
— Не желаешь попробовать нашего угощения, юная ведьмочка?
Я желала, еще как желала! А насчет ведьмы разберусь на сытый желудок. Может, и голова лучше заработает.
Угасающий свет в арке, ведущей из пещеры куда-то наружу, манил и пугал одновременно. Похоже, там уже наступил поздний вечер и соваться в новый незнакомый мир на ночь глядя как-то напрягало.
За едой я рассказала гномам свою незатейливую историю, упомянула и визит к загадочной гадалке, и внезапную болезнь своей профессорши Клавдии, и то, как нечаянно едва не угробила Вадима Князева. Бран задумчиво качал головой, а Томас, высказал вполне разумное предположение:
— Похоже, эта самая гадалка не просто так тебя призвала, да и не гадалка она, скорей всего.
— А кто же?
— Ведьма высокого ранга, ну, или магесса… Как, ты говоришь, ее зовут?
И тут я вспомнила! Конечно! Она же назвалась… А я не поверила! Аделла Гартоне из рода Фортейнов! Я едва не произнесла это имя вслух, но в последнюю секунду почему-то остановилась. Или меня остановила та неведомая сила, которая и забросила в этот мир.
— Аделаида.
Братья переглянулись, забавно пожали плечами и, сложив остатки ужина в сундучок, стали готовиться ко сну: расстелили мягкие подстилки, взбили крохотные подушечки и галантно предложили мне одно из двух стеганных одеял, больше похожих — при моем-то росте! — на детский пледик.
Да уж, совсем как в старом анекдоте: «Дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде».
Гномы мгновенно засопели, а я, непривычная к походным условиям, ворочалась на тонкой подстилке. Господи, какой долгий кошмарный день!
Вот не случайно, Диана, судьба наградила тебя такой фамилией! Вот выйду замуж когда-нибудь и избавлюсь от нее!
Ну да, как в романе, который изучали на первом курсе: героиня мучилась всю жизнь с фамилией Вотавоськина, влюбилась в парня и только в ЗАГСе узнала, что приобрела фамилию Некачайголова.
В арке замерцали оранжевые всполохи, послышался звонкий девичий смех и веселая песня под аккомпанемент незнакомого инструмента, по звуку напоминающего бубен.
Я набросила одеяло на плечи, прокралась к проходу и восхищенно застыла — метрах в двадцати от пещеры протекала бурная речушка, на песчаном берегу которой горел и метал искры в звездное небо высокий костер, а вокруг него в лучах золотого лунного диска танцевали и пели девушки в прозрачных платьях.
— Чего не спишь? — заворочался на своей подстилке Томас.
— Там какой-то праздник… девушки танцуют… так красиво, — прошептала, не в состоянии оторвать взгляд от ночной картины.