Девушка вскинула бровь и хмыкнула. Она вдруг подумала о том, что, наверное, все отношения после «жили долго и счастливо» становятся именно такими, но, разумеется, это не касается её и Мидаса. Она обняла его крепче и снова спросила:
— А как дела у Мяускула?
— Он, как и ты, ушёл на покой после смерти Кристалл.
— Что случилось? — поникшим голосом поинтересовалась Грёза.
— Позже расскажу. Долгая история.
— Ладно… Оро? Козырь?
— Перебрались в восточную Европу после одного неприятного инцидента. Как, впрочем, большинство старейшин.
Сородичи остановились на перекрёстке, дожидаясь сигнала светофора. Возле них встала женщина, на которую Грёза обратила своё внимание: её кожа была настолько гладкой и неестественной, что у девушки возникло неприятное чувство, будто перед ней стоит не живой человек, а покойник или кукла, но это была самая обычная женщина. «До чего же странные представления о красоте у современных людей», — подумала Грёза.
— Так что за инцидент? — спросила она, чтобы отвлечься и отогнать зловещий образ.
— Это тоже долгая история, — ответил Мидас.
— Ох, как много всего мне предстоит узнать.
— Не раньше, чем мы покажем тебе самое главное, — сказал Редукс.
Сородичи поймали свободное такси и поехали по незнакомому Грëзе адресу. Она с любопытством смотрела на проносящиеся мимо здания, которые, с одной стороны, ничем и не отличались от привычных ей зданий двадцатых годов, а с другой, казались совершенно иными. Они были лëгкими, яркими, но при этом однотипными. Мелькали среди них и дома прошлого века, и Грëза с ностальгией вспоминала о временах, в которые ей уже никогда не вернуться.
Машина подъехала к высоким воротам, окружавшим старый, но недавно отреставрированный трёхэтажный особняк. Сородичи прошли к главному входу, Редукс достал из внутреннего кармана куртки прозрачную ключ-карту и приложил к магнитному считывателю, калитка распахнулась. Когда они зашли внутрь, Грëзу посетило дежа вю: она была здесь когда-то давно, в прошлой жизни.
— Узнаёшь? — спросил Мидас.
Девушка присмотрелась и вспомнила: дом сильно изменился, но всë же в нëм проглядывались черты старого особняка, с которого всë началось. По этой дорожке, тогда ещё поросшей сорняком, она с Кумитэ и её друзьями шли в ловушку, но не догадывались об этом. Словно наяву, перед ней возникли образы прошлого: огромная чёрная фигура Мяускула, нависшая над телом Линкс, Ренегат с секирой и брызги крови на пыльном полу, иллюзия бесконечного коридора, которую сотворила Дина, Редукс с Кумитэ на руках, и гипнотизирующий взгляд золотых глаз Мидаса. Грёза до сих пор помнила то чувство обожания, что он внушил ей, и оттого ей на миг стало так мерзко, будто кто-то снова влезает в её голову и путает мысли.
Девушка отогнала наваждение и улыбнулась.
— Да, узнаю. Вы перебрались сюда насовсем?
— Нет, конечно! — Редукс фыркнул и отмахнулся. — Дом стоит у чёрта на куличках, кому он нужен? Здесь располагается штаб-квартира нашей компании по производству синтетической крови.
— Синтетической крови? — переспросила Грёза. — Как это?
— Современный мир, несомненно, принёс немало хлопот, но и пользы тоже. Сородичам больше не нужно питаться людьми. Все наши потребности теперь восполняются технологиями. А мы на этом зарабатываем, — пояснил Мидас.
— Разве так можно? — изумилась девушка. — Я думала, в том, что вампиры пьют кровь людей, есть какой-то библейский смысл… Ты же сам говорил, только человеческая кровь насыщает нас.
— Будь это так, ты бы здесь не стояла.
— Хочешь сказать, вы дали мне искусственную кровь, чтобы пробудить?
— Конечно, — ответил Редукс.
Грёза тряхнула головой и нахмурила брови. Она взглянула на Мидаса и сложила руки на груди.
— Даже обидно стало.
— Настоящую кровь уже лет двадцать никто не пьёт, — ответил он. — Заболеваемость различными патологиями иммунной системы и крови настолько возросла, что нам пришлось искать другой источник питания.
— Разве мы болеем?
— Нет, но мы разносим болезни. В две тысячи тридцать девятом пандемия вируса Лок-Канкер-Вика унесла жизни более миллиарда людей в США и ещё больше в Европе и Азии. С тех пор и начались разработки искусственного аналога крови.
— Сколько всего я пропустила…
— Ничего страшного — пара дней в интернете, и ты узнаешь обо всём, что произошло за полвека.
Мидас и Редукс провели Грëзе экскурсию, но очень скоро стало очевидно, что еë не интересуют современные технологии. Мидас то и дело ловил на себе еë многозначительный взгляд и лукавую улыбку. Когда то же наконец заметил Редукс, он вздохнул и, сказав, что вспомнил о неотложных делах, оставил сородичей наедине.
Мидас пригласил Грёзу в свой кабинет, откуда через широкое окно открывался вид на ночной Лос-Анджелес, полный ярких огней и света.
Всë здесь было старомодно и напоминало анатомический музей: массивная дубовая мебель с позолоченными деталями, кожаные кресла, перьевые ручки и блокноты вместо обычных для этого времени планшетов со стилусами, а также стенды с моделями человеческих органов и коллекция золотых черепов… Грëзе казалось, что они настоящие, но покрытые золотом, некоторые из них даже имели длинные клыки, но девушка не стала уточнять, насколько она права. Еë мысли занимало совсем другое.
— Я думаю, что было бы неплохо сначала принять душ, — сказала она, накручивая на палец локон волос. Мидас нахмурил брови, улыбнулся и покачал головой. Он притянул Грëзу к себе и заглянул в еë синие глаза. — Ты скучал по мне?
— Безумно, — прошептал он и поцеловал девушку в губы.
Грëза отпрянула от мужчины, но лишь на мгновение, чтобы стащить через голову свитер и лифчик, который она даже не потрудилась расстегнуть. Мидас снял рубашку и бросил под ноги, девушка тем временем освобождала его от брюк. Он развернул Грëзу спиной к себе и подтолкнул к столу, вынудив еë опереться на столешницу, а затем стянул с неë джинсы и нижнее бельë. Девушка выгнулась навстречу возлюбленному, сгорая от нетерпения и желания. Но Мидас не спешил, он стал дразнить Грëзу, водить по еë губам пальцами и как бы невзначай касаться ими самых чувствительных точек. Девушка задвигала бëдрами из стороны в сторону, намекая без слов, что не этого она хочет, и тогда он прильнул к ней сзади, дабы она могла ощутить кожей, что он жаждет её не меньше.
— Чего же ты медлишь? — с трудом произнесла Грëза, она едва держалась на ногах от возбуждения. Она получила столько крови, что могла бы поддерживать это состояние всю ночь и весь следующий за ним день, пока не сойдëт с ума от истощения.
— Я жду, когда ты начнëшь меня умолять…
— Мерзавец, — выдохнула девушка. — Возьми же меня наконец!
— Ты такая грубая… Возможно, тебе стоит поспать ещë пару десятилетий?
— Пожалуйста, Мидас, я очень хочу тебя! — хриплым голосом отозвалась девушка.
— Вот это другое дело.
Ощутив наконец любимого внутри себя, Грëза застонала и закусила губу, чтобы сдержать крик удовольствия. Мидас не стал церемониться и сразу взял жëсткий темп, из-за чего каждое его движение сопровождалось эмоциональным и громким откликом Скайли. Всë, что она могла — держаться за стол, чтобы не упасть, ведь еë ноги подкашивались от напряжения, а голова шла кругом. Но Мидас не позволил бы ей рухнуть без чувств: он притянул Грëзу к себе и обнял, положив ладонь одной руки на еë мягкую грудь, а ладонь второй на бедро.
Удовольствие нарастало, нарастал и темп. Грëза выгнулась и положила затылок на плечо Мидаса, а он прильнул к еë виску щекой и коснулся губами еë ушка. Девушка издала протяжный стон и сжала его руку на своей груди, а затем ощутила внутри частую и сильную пульсацию. Мидас постепенно замедлился, а затем остановился и, стиснув Грëзу крепче в объятиях, поцеловал в шею.
Ещё ни раз они наслаждались друг другом, не в силах насытиться моментом единения, и им казалось, что это продлится вечно, пока мир, в конце концов, не канет в огне.
***
Когда Грёза более или менее освоилась в новом для неё времени, Мидас стал давать ей небольшие поручения. Поначалу она обижалась, ведь ей перекидывали дела Ренегата, в которых желательно было участие малоизвестного в обществе сородича, а угрюмое лицо нагараджа и его секиру знали в каждом уголке Лос-Анджелеса. Но затем она свыклась с ролью помощника шерифа, тем более, что ей всё равно нечем было заняться. Тот месяц после её становления, когда каждый день что-то происходило и положение вынуждало постоянно куда-то бежать и с кем-то сражаться, сделали её нынешние ночи донельзя скучными и однообразными. Теперь же она знакомилась с новыми людьми, налаживала дружеские связи и могла не беспокоиться о том, что за углом её поджидает опасность. Но если находились те, кто полагал, будто Грёза всего лишь слабый и неопытный неонат, которого можно припугнуть или даже напасть на него, девушка показывала, насколько они ошибаются. Пусть прошлое осталось в прошлом, а те, кто знал её секрет, разбрелись по миру, силы Грёзы остались с ней и ничуть не угасли.