– Рожать без удовольствия вредно для здоровья. Тебя нужно растянуть и удовлетворить перед родами, – он убрал волосы с ее лица и поцеловал ее под ухом. – Гермиона.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она проснулась, ощущая волны удовольствия, окутывающие ее. Она стукнула кулаком по матрасу. В ванной она обнаружила, что средняя пуговица все еще не застегнута, она переоделась и налила бутылку горячей воды. Потом она опустилась на диван и посмотрела на пляж, солнце еще не взошло, чувство разгорающегося беспокойства поселилось в ней.
Флер была милой.
Билл был добрым.
Джинни и Гарри были незаменимыми, всегда поддерживающими.
Но беспокойство в дальнейшем становилось только сильнее, и сильнее, и сильнее.
***
Джин Грейнджер выглянула в кухонное окно:
– Что она….
– Понятия не имею, – Джон Грейнджер, прищурившись, стоял рядом с ней.
Грейнджеры из дома номер 124 по улице Поплар, что в Мельбурне, наблюдали через забор на одну из новых соседок, которая, похоже, была…
– Она выносят их ванну на ножках, – Джин была ошеломлена, она запустила руку в свои пышные кудри, – Ох, но они любили эту ванну.
– Ну, полагаю, теперь там живет кто-то другой, – сказал Джон.
Девушка поставила ее около бетонных ступенек; этот скрип заставил его поморщиться в ужасе. Большие желтохохлатые какаду взлетели с деревьев в знак протеста, но она продолжала уверено двигать ее, убирая выбившиеся из косы пряди.
– Ей не больше восемнадцати, – раздраженно произнесла Джин. – Иди, поздоровайся с ее родителями, Джон. Эта прекрасная ванна поцарапает весь тротуар. Я подойду следом.
Джон переодел свою рабочую рубашку («Стоматология Грейнджеров») и накинул кардиган на ходу, скривившись от звука железа, скрипящего по бетонному тротуару. Он проскользнул мимо ванны, на которой красовалась табличка «БЕСПЛАТНО» и встретился с ней у входной двери.
– Привет, как дела?
– Добрый день, – ее голос был вежливым, но вид был измотанным. Она быстро окинула его взглядом и замерла на секунду. – Я могу чем-то помочь?
–Ээ, я – Джон Грейнджер из соседнего дома, – Джону показалось, что она сглотнула. – Прошу прощения, что побеспокоил. Мы надеялись поприветствовать новых владельцев дома.
Она кивнула, казалось, будто она что-то ищет на его лице, и он подумал, что она ужасно застенчивая. Проезжавшая машина разорвала тишину. Он снова начал говорить:
– По Вашему акценту я предполагаю, что вы англичанка? Говорят, мы, экспаты, всегда распознаем друг друга.
– Правда? – она улыбнулась и продолжила. – Гермиона.
– Прекрасное имя, Гермиона. Вашим родителям нравится Шекспир?
Казалось, у нее перехватило дыхание, потом она посмотрела ему через плечо, и искренняя улыбка возникла на ее лице. Джон обернулся и увидел Джин, шаркающей походкой пересекающую дорогу, держа банановый хлеб в руках и выглядя чрезмерно энергичной.
– Здравствуйте, дорогая! Джин Грейнджер, рада познакомиться с Вами, очень рада.
– Гермиона. Взаимно, – напряжение спало с ее плеч. – Это банановый хлеб?
– Домашний рецепт, делаем его уже много лет. Нам снять обувь? – она засуетилась у входной двери, дерзкая, как всегда. – Ваши родители сейчас дома?
Гермиона открыла рот на секунду, а потом закрыла.
– Есть только я.
Она провела их через башни из коробок и мимо толстого, сердитого рыжего кота.
– Мы заберем эту ванну, – сказала Джин решительно, пока они шли позади нее, бросив взгляд на него. Но Джон смотрел на желтые следы от залеченных синяков, которые покрывали задние части рук Гермионы. Он нахмурился.
***
Там они познакомились с Гермионой. На следующий день молодой человек проверял ее почтовый ящик. Джон пожал его руку, и он представился Гарри.
– А Вы ее …? – Джон замялся.
– О, нет, она не… – он оборвал себя на полуслове. – Она ни с кем не встречается. Концентрируется на учебе. Я пришел с моей девушкой, Джинни, чтобы проверить, как она устроилась.
Он указал на рыжую девушку, суетящуюся у коробок вместе с Гермионой.
Когда Джон помахал Гермионе с улицы, она кивнула и вернулась назад в дом, не поприветствовав его. Гарри повернулся к нему, пристально смотря зелеными глазами.
–Эм. У Гермионы была травма головы. Не знаю, упоминала ли она. Иногда она может не узнать Вас.
– А, – сказал Джон, – понятно.
Это был еще один кусочек паззла, которые аккуратно собирали Джон и Джин.
Она была любопытной девушкой, если честно, но оба они, Джон и Джин, не могли не отметить странности. На чердаке обосновалась сова, но, кажется, она ей нравилась. Каллиграфия была, похоже, ее хобби: у нее была милая коллекция свитков пергамента в письменном столике и перья, которые заполоняли стол.
Однако, иногда она просто сидела снаружи часами с ее рыжим котом, Живоглотом, как она его называла, смотря на эвкалиптовые деревья и практикуясь в каллиграфии с пером или читая.
Или просто смотря в никуда.
В голове Джона всплыло неприятное воспоминание о взгляде его бабушки, когда она овдовела – взгляд кого-то, кто тихо доживает свои дни. У Гермионы был такой же, как у его бабушки, взгляд. Она улыбалась ему, когда он развешивал белье снаружи, но иногда она даже не поднимала глаз.
Так медленно, по-домашнему, Джон и Джин узнавали ее.
Она любила рутину. Волосы всегда заплетены в косу, ногти накрашены, и она гуляла вечерами долгие часы. Она часто не раскрывала о себе подробностей, но они оба чувствовали теплоту к ней и однажды пригласили ее на воскресный завтрак – только яичница-болтунья и ленивые разговоры о новостях из газет и радио фоном.
Когда Джон подал завтрак, она сильно сглотнула.
– Спасибо, что пригласили в гости.
– Вы прекрасный друг, Гермиона, – Джин обхватила плечо Гермионы рукой и сжала. – Мы очень рады, что встретили тебя. Правда.
Гермиона улыбнулась и коротко кивнула, но что-то в ее глазах заставило Джона напрячься.
Но в целом, все было хорошо; они в Мельбурне не так давно, и это приятно, начать новую жизнь в Австралии, вести стоматологическую практику и приглядывать за Гермионой.
***
Все начало рушиться во вторник ночью, когда душераздирающие вопли послышались в соседнем доме.
Джон редко поднялся на кровати. В их районе никогда не было каких-то проблем, но крик продолжался и зародил страх в нем. Джин схватила платье и метнулась к двери.
– Джин, – закричал Джон, – ты не можешь просто…!
– Ну, тогда возьми клюшку для крикета!
Джин, не колеблясь, выскочила наружу и потеряла тапок, пока бежала по заднему двору к дому Гермионы.
Джон пришел следом с хоккейной клюшкой (она была ближе, чем клюшка для крикета, как позже он скажет полиции), и увидел Джин, успокаивающую Гермиону, которая тяжело дышала и держалась за живот, Джин гневно прогнала его прочь.
Они пытались успокоить ее во время поездки в больницу.
Там это назвали загадочной беременностью.
Невероятно, что она была обнаружена только спустя семь месяцев. Она была юной женщиной, и врачи хотели провести исследование ее состояния, но она ответила жестким отказом. Выяснилось, что ребенок появится через пару месяцев.
Грейнджеры коротали время в кафетерии больницы, ожидая ее выписки, когда Гарри и его девушка, Джинни, присоединились к ним, чтобы ввести их в курс дел. Ее бедные родители умерли, и ей нужно было уехать из Англии, чтобы начать новую жизнь. Когда Джин взволнованно спросила про ее бывшего парня, достаточно ли он хорош, чтобы быть отцом, Джинни открыла рот, а потом снова закрыла.
– Я не… – начала она, – все не совсем так.
Джин быстро закачала головой.
– Она расскажет все в свое время. Я уверена.
– Она все еще должна вернуться в Англию, для продолжения расследования, – челюсть Гарри напряглась. – Думаю, когда она будет готова. Если она когда-нибудь будет готова.
– О, – тихо произнесла Джин, и ее глаза заблестели, – о, ясно.