Со стороны дома подполз раненый в руку, охающий Семенов, причитавший плачущим голосом:
— Сваливать надо мужики, везите меня в больницу скорее. Помру я.
— Не помрешь, Сеня. Валя тебя вылечит, — с сарказмом заявил, прибежавший со стороны леса Загуляев. — Ползи к ней, не мешай твоих друзей мочить.
— Вова, перевяжи его чем — нибудь, — разглядывая кровоточащую руку Семенова, предложил Серомышин.
— Обойдется.
— Жесток ты Вова к бывшим товарищам.
— Сергей Клавдиевич. Я вот тут окрестности осматривал когда вы войну устроили. Со стороны леса, в ста метрах отсюда, дорога есть. Там машина стоит, кажется иномарка какая-то, вроде как Опель. И человек крутится. Как бы не окружили нас.
— Ты, Вова, хочешь сказать, что нас тут с тыла могут уничтожить? — удивился количеству преступных элементов Сыроежкин. — Тогда надо действительно сваливать и вызывать Кировское ГОВД. Самим нам тут не справиться.
— Вы чего? Они же уйдут.
Сыроежкин обреченно стукнул кулаком по доскам сарая:
— А что делать? Что мы можем против пулемета? Откуда у них пулемет? Семенов, сволочь, почему про пулемет не сказал?
— Я то откуда знал? Везите меня в больницу.
Загуляев подвинулся к Серомышину и загадочно заглянул ему в лицо.
— Сергей Клавдиевич. Разреши мне разделаться с эти козлами?
— Чем Вова?
— А вот этим…, — Загуляев достал из кармана куртки оборонительную гранату Ф-1, называемую в народе лимонкой. — Осколки на двести метров летают.
— Откуда, Вова, такие бомбы?
— Оттуда… Я ведь не зря по местам сражений ползаю.
Сыроежкин, услышав разговор про бомбы, приблизился к Вове и взял в руки гранату. Произнес с сомнением:
— Она же копаная, не взорвется.
— Каждая вторая взрывается, как в фильме «Брат», — возразил Загуляев. Давайте я ее в окошечко брошу.
— Не добросишь Вова. Метров тридцать отсюда до окошка.
— Не доброшу так хоть попугаю их, если взорвется. Вы меня прикройте, постреляйте по окнам, а я вылезу да кину бомбочку. Только не привлекайте меня потом по 222 статье за незаконное хранение и ношение…
Предложение Загуляева явно понравилось Серомышину:
— Ну чего, Толик, не будем Вову привлекать? Пусть кинет или сами киданем?
— Пусть кидает скорее, а то нас самих закидают, — нервничал Докучаев. — Может у них там и миномет есть с гранатометом. Только в Семяненко пусть не попадет, он с другой стороны метров сорок от нас за березой залег.
— И то верно. Надо ему на трубу позвонить.
Сыроежкин набрал номер сотового телефона Семяненко.
— Чаго? — раздалось в трубке.
— Не чаго, а слушай сюда, бульбаш. Ползи к лесу. Сейчас гранату кидать будем.
— Какую гранату?
— Ползи к лесу, сказал, а то осколками накроем.
— Понял.
— Слушай, Толик, нельзя гранату кидать, — засомневался Серомышин. — В доме Пшенко и Соловьева, пострадать могут.
— Так что нам теперь группу Альфа вызывать, Серега?
— Может и Альфу.
— Не пострадают, — прокряхтел Семенов, они в подвале должны сидеть, подвальчик там хороший, бетонный, метрах в пяти от комнаты.
— Давай Вова, как только мы стрелять начнем, кидай свою гранату, принял окончательное решение Сыроежкин. — Пока мы тут думаем, они точно заложников в окна выставят, насмотрелись небось новостей по телевизору.
Несколько минут в доме было тихо. Но вновь голос пулеметчика не заставил себя долго ждать:
— Мэнты двэ мынуты прошло, уходите, да? Якши?
— Якши, уходим, — ответил Сыроежкин и махнул рукой Серомышину.
Шестнадцать пуль от двух пистолетов Макарова изрешетили окно и близлежащие стены дома. В момент последних выстрелов Загуляев вышел из-за сарая в полный рост и ловко бросив гранату прямо в окно, упал в снег. Через несколько томительных секунд внутри дома раздался глухой взрыв, вылетели наружу остатки оконных рам, из черных зияющих провалов бывших недавно окнами повалил густой черный дым.
— А теперь все в дом, — скомандовал Сыроежкин и первым бросился к дымящим проемам. Проникнув в помещение, включил электрический фонарь.
Внутри дома на полу среди тлеющих тряпок и остатков мебели лежал обезображенный труп, приваленный сверху искореженным пулеметом Калашникова. Из соседней комнаты доносились жалкие стоны и крики раненого.
— Нэ стрэляйте, сдаемся.
Сыроежкин держа перед собой незаряженный с пустым магазином пистолет, освещая путь фонарем, осторожно заглянул в комнату, из которой поступило предложение о сдаче.
— О, да это Айваз Мамедов, тут отдыхает, — выглянув из — за плеча Сыроежкина, заключил Загуляев, ни на шаг не отстававший от сотрудников милиции.