– В мою кровать?
– У тебя большая кровать, Бадди. Нам придётся как-то потесниться на некоторое время.
Я тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Моя мама была мягким, тёплым человеком. Однако не позволяй этому себя одурачить. С ней лучше не спорить. Всё равно не победишь.
– Когда ты не вернулся домой, я уложила его у себя. Мне не хотелось тебя пугать.
– Очень мило с твоей стороны, – сказал я, почувствовав себя жалким.
– Ведь правда же? – сказала мама, подмигнув мне. – И где это ты ходил допоздна? Ты хоть раз подумал о своей бедной матери, которая дома места себе не находила от беспокойства?
Я не считал, что уже настало время сменить тему. У меня всё ещё не хватало информации. Мой дедушка с «исторической родины» сейчас находился в нашей квартирке в Нью-Йорке, но почему? Причину мы так и не установили. Однако было поздно. К тому же мой ответ наверняка порадовал бы маму.
– Я получил работу, – сказал я, стараясь не улыбаться. Я стремился представить эту новость как нечто обыденное. Как будто бы мне было всё равно.
– А как же мистер Шварц? – спросила мама, закусив губу.
– Не волнуйся, он не разозлился. Ты работаешь всё там же. Но я надеюсь, тебе скоро тоже не потребуется работать на него. Моя новая работа лучше. Я буду стажёром в «Студии Джоуи Дрю». Кто знает, во что это может вылиться.
– Тебе будут платить?
– Конечно. Даже вдвое больше.
И только тут мама улыбнулась. Её улыбка выглядела едва различимой, и, может быть, я не должен был её заметить. Тем не менее что-то подсказывало: мама расслабилась. Я смог по праву гордиться собой.
– Что ещё за студия Джоуи Дрю? – спросила она, развернувшись ко мне лицом и положив одно колено на одеяло.
– Они там рисуют мультфильмы. Мультфильмы про Бенди. Я буду мальчиком на побегушках, но ещё и стажёром у художников. Научусь всякому.
Мама посмотрела на меня странным взглядом. Но в этом не было ничего необычного. Она всегда глядела на меня так, будто бы в её голове развивалась какая-то история. Эту историю мне не суждено было услышать. Какие-то секреты. Мама снова улыбнулась.
– Так ты будешь рисовать и получать за это деньги.
Это не было вопросом.
– Ага.
– И твой дедушка приезжает в тот же день, когда ты нашёл эту работу.
– Так и есть, – сказал я.
– Прекрасно. – Она улыбнулась.
Я не уловил связи между этими двумя событиями. И конечно же, мама не стала мне ничего объяснять. Забавно. Я начинаю понимать: в то время я особо не задавал никому никаких вопросов. Не задавал до того момента, как встретил тебя, Дот.
– Что ж, я рада за тебя, Бадди. – Мама наклонилась и поцеловала меня в лоб, отчего я почувствовал себя маленьким мальчиком. – А теперь ложись спать. Мы всё обсудим завтра.
Её слова заставили меня почувствовать себя ребёнком ещё больше.
Мама ушла, выключив свет. Я же забрался обратно под одеяло и только тогда вспомнил о своём сне. В голове закрутились мысли: насколько же сильно я шумел, что разбудил старика и заставил его прийти ко мне в комнату. И как же опозорился перед своим жутковатым дедушкой, который выглядел словно призрак.
Что за странный день.
И ночь.
Если бы я хоть немного был суеверным, то, наверное, увидел бы во всём этом знак. Заметил бы: что-то назревает. Что-то не так.
Но конечно же я ничего не заподозрил. Я не видел знаков до тех пор, пока не проходил мимо них прямиком по тёмной дороге, ведущей в тупик. Ещё одна метафора. И не такая уж плохая. Эй, Дот, у меня получается всё лучше и лучше.
3
Я голоден. Или, может быть, голоден он.
Я не знаю. Я просто чувствую голод.
Но не в этом суть. Писать из-за происходящего становится сложнее – как и думать. Мне трудно оставаться в сознании. Не уверен, что в этом есть какой-то смысл. Честно говоря, та часть, где я рассказывал про маму и дедушку в моей комнате, кажется, происходила не со мной.
Неужели то была история обо мне?
Я помню: пять чувств. Запах квартиры, старой и заплесневелой, но с примесью аромата мяса, картофеля и голубцов. Над кроватью – потолок с пятнами от воды. Звуки с улицы: шум машин, крики людей. Даже в два часа ночи. Колючее одеяло. Я помню всё это.
Я встретил тебя на следующее утро, Дот.
Думаю, можно сказать: я был человеком, который привык иметь дело с людьми – особенно если учесть мою работу курьером. Новые люди меня не особо тревожили. Мне нравилось смотреть на них. Это звучит странно, но я всего лишь хотел сказать: когда ты знакомишься с человеком, то отмечаешь в нём некоторые детали. Например, вот этому парню только что начистили ботинки. А у этого расплылось пятно от пота вокруг воротничка. Бигуди этой дамы заляпаны чёрным, а у той помада выходит за контур губ. Каждый уникален.