– А к мисс Хидсен приходил кто-нибудь?
– Нет, ни разу.
– И других родственников с друзьями у неё нет.
– Кроме дочери. – Добавил Финч.
– Письма… – Подумав, ответил доктор. – Точно, ей приходили письма. Правда, первые два года.
– Можно взглянуть?
– Конечно. Если вам они нужны, можете забирать, приложите к вашему делу, но они мало могут заинтересовать.
– И что же на них?
– Рисунки, детские.
– Значит дочь, но почему первые два года?
– Кто знает мистер Финч, кто знает…
Сделав последний глоток, своего уже остывшего чая, Финч взглянул на доктора.
– А куда чашку?
– Давайте её сюда, позже я унесу.
Финч передал чашку и вновь уселся на свой удобный нагретый стул.
– Доктор, а какие вещи были у мисс Хидсен? – Решил уточнить Лестер.
– Ничего особого, лишь одежда и не более.
– Хорошо, точно, забыл спросить… А она писала письма в ответ?
– Нет, это запрещено.
– Ах да, острые предметы…
– Именно.
– У меня к вам остался лишь один вопрос. Ей давали какие-либо таблетки?
– Да, но какие именно не скажу. Точно скажу, что мы давали ей успокоительное и иногда аспирин. Она страдала частыми головными болями.
– Что ж, спасибо за информацию, доктор, и ваше гостеприимство.
– Уже уходите, господа?
– Пожалуй мы узнали всё, что хотели. Нужно ехать дальше и работать.
– Понимаю.
Все трое встали и направились к выходу. Доктор попросил подождать их, чтобы принёсти им рисунки. Сыщики даже не разговаривали. Каждый был погружён в свои мысли. Через несколько минут доктор вернулся к гостям с небольшой стопкой конвертов в руках. С ним пришла и та самая медсестра, что приносила кипяток. Поблагодарив за помощь ещё раз, и пожав руку доктору Боуфману, Лестер взял конверты и, посмотрев на медсестру, сказал.
– Ещё раз спасибо за приём.
– Спасибо за визит. – Не растерялась медсестра, встретив в ответ улыбку от Лестера.
Финч так же попрощался со всеми, и вместе с Лестером они направились к повозке. На улице стоял день. За время разговора прошло около двух часов, однако погода ничуть не отличалась от утренней. Напарники шли с лёгкой задумчивостью, а позади, на крыльце лечебницы, взглядом их провожал доктор Генри Боуфман и медсестра Мария. Финч повернулся в их сторону и заметил, как они перекинулись парой словечек и вошли обратно в здание.
– Я уже было начал думать, что вы там насовсем. – Ухмыльнулся извозчик.
– Да уж, с таким человеком, как доктор Боуфман, можно говорить часами.
– Лучше бы я с вами пошёл. За два часа, что я был тут, можно было самому сойти с ума.
– Зато далеко ходить не надо. – Улыбаясь, сказал Финч, вызвав у Лестера лёгкий смешок.
Извозчик оценил шутку и достал из внутреннего кармана куртки сигарету.
– Ладно, мне жаловаться ни к чему, мне платят за это, так что поехали, господа.
– Поехали. – Почти одновременно сказали напарники.
Лестер положил конверты рядом на сиденье и принялся раскрывать. В каждом из них действительно лежал детский рисунок. На первом из них был изображён дом, с выходящим из печной трубы дымом и трое людей, стоящих перед ним. Во втором конверте был нарисован маяк на отвесе скалы с летающими вокруг чайками. Лестер раскрывал конверт за конвертом и не видел ничего необычного. Море, дом, семья, маяк и тут, открыв девятый по счёту конверт, Лестер с изумлённым видом похлопал по плечу Финча.
– А-а! – Прикрикнул Финч сонным голосом, отчего испугал шофёра.
– Чтоб вас! – Испугался водитель
– Извините, но Финч, мы определённо на правильном пути.
– Ты что-то нашёл? Извини, я будто провалился…
– Взгляни на это. – Лестер протянул рисунок Финчу. – Ты видишь?
– Чёрт, это же тот знак… – Рисунок явно отличался от остальных одной деталью. Девочка, рисуя луну, дополнила её тем самым знаком, который нашёл Лестер. – В таком случае нужно немедленно разузнать, где дочка Хидсенов.
– Именно. Но на чём мы поедем?
– Только паромом. Мы сможем вполне договориться насчёт этого, я даже знаю одного, вернее, слышал…
– Это уже хорошо. Ну, по крайней мере, мы сможем периодически ходить и разминаться… Значит в девять быть на пристани.
– Я расскажу тебе дорогу, быть может, я немного подзапустил… Нужно сходить с женой в больницу…
– Хорошо, без проблем, я понимаю. – Лестер снова задумался. – Финч, как тебе рассказ доктора?
– В смысле?
– Я тут сижу, перевариваю всё сказанное, и кое-что заставляет задуматься.
– И что же тебя смутило?
– Да хотя бы то, почему полиция не придала значение тому факту, как второе орудие.
– Ну, возможно, она сначала пронзила его одним орудием, а потом решила сменить?