«Нами будет руководить некто уже не совсем живой, – невольно подумал Гаотона. – Порождение наших самых грязных помыслов».
Глубоко вдохнув, арбитр прошел мимо охранников и распахнул дверь, чтобы посмотреть на то, что сотворил собственноручно.
«О Матерь Света! Пожалуйста, пусть предо мной предстанет не чудовище!»
Шай шагала по коридору, держа под мышкой шкатулку с печатями своей сущности. На ходу она сорвала с себя блузку и запихнула в карман юбки. На ней остались обтягивающая черная хлопковая сорочка, юбка и легинсы. Одежда почти не отличалась от той, в какой она обычно тренировалась.
Шай чувствовала себя увереннее, чем когда-либо, и, очевидно, всем своим видом доносила до окружающих, что с ее пути лучше бы поскорее убраться. И слуги поспешно расступались.
Наконец-то она обрела свою душу. Всю и целиком.
Шай на ходу достала одно из вновь обретенных бесценных клейм сущности, обмакнула в чернила, а шкатулку, захлопнув, поспешно спрятала в карман юбки. Поставила печать на бицепс и провернула, переписывая всю свою прежнюю историю…
Долю секунды она помнила обе версии своего прошлого. Ей отчетливо вспомнились два проведенных взаперти года – те самые годы, когда она придумывала и создавала это клеймо сущности. Не забыла она и свою жизнь в качестве поддельщицы. А кроме того, и последние пятнадцать лет жизни, проведенные среди народа теуллу. Люди этого воинственного племени приняли ее и обучили боевым искусствам. И пусть на жестоких тренировках ей много раз лишь чудом удавалось выжить, в своих устремлениях она, несмотря ни на что, преуспела.
Логически она понимала, что жизнь с народом теуллу не более чем фальшивка, но пока действует штамп, она будет другой версией себя. Той собой, которая бы существовала, если бы действительно вступила в общество суровых воинов и прожила среди них более десяти лет.
Считаные секунды сплетались две жизни, две истории развития судьбы, а затем прошлое поддельщицы покорно отошло на второй план. Она полностью утратила навыки создания печатей, потеряла тягу к исследованиям, но по-прежнему оставалась собой. Помнила недавние события: как ее схватили, как упрятали в камеру. Но при этом Шай всецело переродилась в Шайзан. Это имя ей когда-то дали теуллу.
Ее тело стало стройнее и сильнее, теперь это было тело закаленного битвами воина. Она сбросила туфли и сняла очки, поскольку нужда в них отпала. Волосы сами собой укоротились, а от носа по правой щеке вниз протянулся глубокий шрам. Двигалась она как отменно тренированный боец – пружинистой хищной походкой.
Оставив Имперскую галерею слева, она оказалась в той части дворца, где жили слуги и откуда уже было рукой подать до конюшен.
Перед ней распахнулась дверь, и взору предстал капитан Зу. Через повязку на лбу сочилась кровь, одежда местами разорвалась при падении. В глазах капитана бушевала буря, но, увидев Шайзан, он ухмыльнулся.
– Ну вот и все. Клеймящий вывел нас прямехонько на тебя. Я собирался даже…
Капитан осекся, поскольку Шайзан молниеносным движением нанесла мощный удар тыльной стороной кисти и перебила ему запястье руки, державшей меч. Затем ребром ладони ударила в горло и другим кулаком сломала не меньше шести ребер.
Зу, выпучив глаза и судорожно хватая ртом воздух, пошатнулся. Его меч с лязгом упал на пол. Шайзан обошла капитана, выхватила из ножен на его поясе кинжал и перерезала застежку на его плаще. Зу рухнул, а плащ остался у Шайзан.
Может, Шай и сказала бы ему что-нибудь, но Шайзан не желала тратить время на ерничанье. Ведь истинный воин, подобно реке, всегда движется вперед. Не замедляясь ни на секунду, она накинула на себя плащ, а затем свернула в следующий коридор.
Зу за ее спиной задыхался.
«Жить будет, – решила она, – но еще несколько месяцев не сможет держать меч».
Существа с белыми конечностями возникли в противоположном конце коридора, и были они слишком худыми, чтобы хотя бы казаться живыми. Тело Шайзан само собой приняло боевую стойку: ноги расставлены, колени чуть согнуты, корпус повернут к противнику вполоборота, взгляд неподвижен.
Сейчас было не важно, сколько у клеймящего чудовищ-скелетов. И даже не важно, одолеет ли их Шайзан. А важным было то, что ей брошен вызов и предстоит проверка собственных сил.
Их было пятеро; фигуры выглядели мужскими, и все вооружены мечами. Они, гремя костями, двинулись по коридору прямиком к Шайзан. Безглазые черепа смотрели то ли на нее, то ли просто в ее сторону, а рты, будто застыв в улыбке, сверкали редкими желтыми зубами. Некоторые кости, видимо потерянные в предыдущих сражениях, были заменены грубо оструганными деревяшками. У каждого на лбу светилась печать.