- Как вы относитесь к Фриде Кало? - неожиданно спросил Шура Пригода у Оксаны. Он, как вошел, глаз с нее не спускал. Она тоже хищно его разглядывала.
- Я мало знакома с ее творчеством.
- Если хотите, я бы мог рассказать, но здесь так галдят, придется кричать во все горло. Не лучше ли нам пройти в боскетную?
- Надолго не занимать! - крикнул им в спины Леонид, - бегать в туалет в обход, через «параднее», - может конфуз произойти, не донесешь.
И Леонид опять сладко улыбнулся. Кому как, а мне больше по душе юмор Толика Перепелкина - он не так желчен. И потом, у Толика есть колоссальный козырь - он умеет смешить дам. Он никогда не рассказывает женщинам анекдоты - у него чутье, что анекдоты - лишнее. Смешит он так. Допустим, за столом собралась компания. Едят, выпивают и вот приносят торт.
-Ага, - восклицает Толик, поднимаясь с места, - а сейчас я буду веселить прекрасную половину.
- Толик, ну пожалуйста, не смеши! - раздаются уже радостные возгласы.
- Нет, буду, буду смешить! Я жесток и беспощаден! Я буду делить торт по справедливости - вот, что я буду делать!
Толик берет нож и, нарезая кусочки, раздает их и приговаривает:
- Этот кусочек - самой скромной, этот - самой таинственной...
Девушки сучат ногами и киснут от смеха. Я все пытался уловить момент, когда он «включает» нужную волну, а потом решил, что этому не обучишься.
Я люблю юмористов. Они очень оживляют компании. Жаль, что некоторые начинают этим зарабатывать. Через два года такой зарабатывающий юморист выдыхается и превращается в известного жука из японской классики, который ползает по кругу и питается собственными экскрементами. Он становится суетлив, начинает «подтягивать» шутки у своих товарищей и даже незнакомых людей и, наконец, окончательно деградирует, согретый славой, усыпанный наградами.
Мы с Толиком уселись возле елки и стали потягивать коньяк. Толик рассказывал об их с Шурой плане, а я слушал.
- Полная ерунда, - сказал я, - вас и на порог не пустят.
- Пустят. Мы будем в шикарных деловых костюмах и приедем на «Ламборгини».
- Хорошо, пустят. Но скажут, что ничего про вас не знают, захотят связаться с руководством этого «Экоребуса».
- А мы сделаем возмущенные лица, попросим секретаршу открыть почту и там, в «спаме»,
найдется письмо.
- Вы что же, вошли в их сеть?
- Не мы, а Володя-хакер. Мы даже настоим на видео звонке - в письме будет ссылка на сайт.
Алла Моисеевна поговорит с Альбертом Карловичем, который расскажет о планах по созданию нового торгового центра в «глубинке». После чего - подписываем договор.
- Ну, допустим. А потом?
- Потом тоже самое проделывается в «Экоребусе», только роль «Аллы Моисеевны» сыграет Анна.
- Да вас тут целая банда. И куда вы потом пойдете с этими договорами, где вы будете искать чиновника-взяточника?
- Ты сам-то понял, что спросил? - и Толик жизнерадостно глотнул коньяк.
Скоро все собрались возле нас у елки. Общий разговор с искусства плавно перешел на тему евреев - тут Ленька Герман был неподражаем, потом, очень органично, заговорили о Шекспире.
- Шекспира, как автора, вовсе не существовало. От него остался один клочок рукописного текста - записка к какому-то булочнику. Все создавалось лордами двора Елизаветы Тюдор, -
объявил Ленька.
Я подумал, а что останется после нынешних? Может быть, спустя сто лет, люди скажут, что в наше время автора не существовало, а все создано интернет - сообществом.
- У меня отличный тост, - сказал Пэпс, вынимая из шкафчика бутылку шампанского, - давайте-ка выпьем за Новый Год.
- Как за Новый Год - лето на дворе.
- Это все равно. Тост уж больно звучный. Просодия хороша.
Выпив шампанского, я попрощался со всеми и пошел к выходу. Пэпс меня провожал.
На улице мы постояли немного. Он не спрашивал, какого мнения я о его картинах, он был деликатен - избавлял людей от вранья.
- Ночь, а звезд не видно. Жаль.
- Да, звезды поднимают наши лица «от корыт». Жаль, что не видно. Ну, пока, что ли?
Я поехал на вокзал - время уже поджимало. Никому не хочется опоздать на свой поезд.
Было очень рано. Мы с Шурой шли по почти пустой улице, а со стороны Москва-реки навстречу нам медленно наползал туман. Река парила. Не было видно почти ничего, и ничего не было слышно. Полная тишина в этом тумане была жутковатой. Она не сулила ничего доброго.
Шуру, после интеллектуальной беседы с красоткой Оксаной, тошнило.
- Что это за город - кустов не найдешь, - постанывал он, - вот ньюйоркцы, молодцы, завели себе Централ-Парк. Случись с каким-нибудь джентльменом или леди беда - приспичит им, и, пожалуйста, в парке полным-полно кустов. Зашел, оправился, утерся платочком - и вот, ты снова «на коне».