- Дружище, - крикнул я ему, - придержи-ка шкот, а то лифты не работают.
Парень кивнул. Я обмотал ладонь полотенцем, обвил тросом ноги по-цирковому и заскользил вниз. Несколько секунд - и я стоял на земле.
- Ну, как? - крикнул Шура из окна.
- Неплохо, - отозвался я, - тут значительно менее спертый воздух. Надо было раньше уходить.
Мы стояли и думали, куда бы податься - нам нужно было элементарно побриться и вычистить зубы.
- Может, на вокзал? - предложил я.
- Только не на Белорусский!
С Белорусским вокзалом у Шуры связаны неприятные воспоминания.
Мы тогда ждали поезда. Я сидел, покойно сложив ноги на нашу сумку с вещами, а Шура
торчал в туалете - он всегда тщательно следит за своей внешностью.
- Толик, Перепелкин! - услышал я его встревоженный оклик. Я оглянулся. Шура стоял в дверях туалета, лицо его было испугано.
- Ну, что еще?
- У меня «молнию» на джинсах заело. Я сейчас лопну - до того хочется. Придумай что-нибудь.
Моим ногам было так хорошо, что вставать не хотелось. Я огляделся. Рядом со мной сидел мужчина, видимо, тоже будущий пассажир, с красивой, пушистой бородой.
- Простите, мы раньше не встречались? Моя фамилия Перепелкин, - обратился я к нему.
Мужчина гордо посмотрел на меня.
- Моя фамилия Дворжак. Я приезжал в Москву на конференцию по правам человека, а теперь еду в Варшаву, - сказал он с едва приметным акцентом.
- Пан Дворжак, - сказал я со скорбью в голосе, - там, в туалете, мучается сочувствующий вам
человек. Он тоже борется за свое право, ему требуется помощь. Помогите ему, а я пока покараулю ваши вещи.
Лицо у Дворжака стало вдохновенным.
- Когда Дворжака просят помочь, - в эту минуту, честное слово, он был прекрасен, - Дворжак идет и помогает.
Он встал и скрылся за дверями туалета. Я сидел, смотрел на его сумки и думал, что было бы, если эти сумки были набиты долларами? Что бы тогда победило - нравственный закон, закопанный в глубинах подсознания или звездное небо Атлантики над моей головой.
- Толик! - раздался со стороны туалета жалобный голос Шуры.
- Что там еще? - я повернул голову.
- У этого бородатого козла...
- Моя фамилия - Дворжак, - напомнил мужчина.
- «Молнией» бороду защемило.
- Я хотел лишь разработать «молнию», - оправдывался Дворжак.
Они стояли в дверях туалета - Шура с истомой на лице и Дворжак. В полу присядку, обхватив Шурины ягодицы, с защемленной «молнией» бородой и нелепо вывернутым носом.
Одна ноздря плотно упиралась в пряжку ремня Шуриных штанов, другая была повернута ко мне, как дуло охотничьего ружья, и быстро дышала.
- Найди нам ножницы поскорее, я вот-вот обмочусь.
Где же взять ножницы? Мимо проходила приятная с виду женщина с двумя мальчиками, которые катили большой дорожный чемодан.
- Дама, дама, погодите секунду, да, это я вас позвал, - я быстрым шагом подошел к женщине.
- Ради Бога, простите, но не найдется ли у вас маникюрных ножниц?
- Найдутся, - отвечала женщина, роясь в сумочке, - а вам для чего?
- Мои друзья, - я жестом показал на открытую дверь туалета, в которой стояли сцепленные Шура и Дворжак, - никак не могут оторваться друг от друга. Придется отрезать у одного из них небольшую часть его украшения.
- Вы тут с ума все посходили? - как- то обалдело сказала женщина, - что это вам пришло в голову, заниматься такими делами в туалете на вокзале!
- Где же заниматься такими делами, - пораженно возразил я, - может, вы предложите моему другу заниматься этим делом на площади? Может, вы хотите, чтобы он нарушил федеральный закон?
- У меня маленькие дети, я не желаю больше видеть этот кошмар. Вот ножницы, можете забрать их.
Она пошла к выходу.
- Как будто маленькие дети не делают таких дел, - крикнул я ей в спину.
Мы собирались насладиться прогулкой по ночной Москве - эти прогулки бывают очень познавательны, как вдруг сбоку раздалось привычное:
- Стоим, граждане. Документы предъявим.
«Шура, - успел я шепнуть другу, - придется еще побыть врачами-косметологами».
- Ребята, - обратился я к патрульным - они были наши ровесники, - мы живем в этой гостинице и вышли просто подышать воздухом. У нас завтра сложная работа, мы хирурги с Урала. А все эти задержания, проверка личности - такая морока, вы же понимаете. Как мне потом пациенту в глаза смотреть?
Патрульные - три рослых парня - приподняли автоматы. Стало как-то неприятно. Один из них отошел в сторонку и стал говорить с кем-то по рации:
- Да, с Урала... говорят, хирурги... слушаюсь.
Он вернулся.
- Приказано здесь ждать.
Ничего не понимая, мы стояли и ждали. Я посмотрел на Шуру - лицо у него было печальным. У него значительно меньше приводов в полицию, и это, конечно, сказывается на душевном равновесии. Спустя минуты три, не больше, возле нас остановилась машина, из нее вышел седой мужчина в форме подполковника полиции и подошел к нам.