— А ты не думал, что адмиралы–кураторы в курсе твоей уникальной особенности? Может, они специально помогают тебе развивать свои таланты, как–то провоцируют их? Возможно, ты и не уникален вовсе и уже были подобные случаи, — предположила я самый вероятный вариант развития событий.
— Да откуда, Рика? Менталы — это скупые на эмоции аналитики, последовательные и уравновешенные, а пси — это взрыв эмоций, нестабильность, хаос, непредсказуемость. Шила в мешке не утаишь, мы бы узнали. Я бы узнал.
Кир кивнул на планшет, показывая, что всё, до чего смог дотянуться, уже взломал и прочитал.
Спорить было бессмысленно. Но идею об адмиралах я не стала отметать вот так сразу.
— Ты лучший из лучших, тебя не выгонят.
— Облепят датчиками и будут изучать, — фыркнул Кир недовольно.
— Но не выгонят, дадут доучиться. Посмотрят на тебя в различных ситуациях. Сегодня на полосе препятствий я поняла, что ты каким–то неведомым образом знаешь обо всех ловушках впереди. И это не могло быть предчувствием бойца. Ты сканировал территорию. За это умение любой вояка душу продаст. Таких спецов не отчисляют!
— Когда пси–способности берут верх и я не сопротивляюсь, вижу окружающее пространство словно сетку. Она мерцает. Знаешь, что–то вроде компьютерной трёхмерной системы. Люди выглядят, как скопления звёзд, ловушки — как тёмные зоны или слепые пятна, что–то вообще на уровне ощущений, чувствую опасность и не иду туда, — поделился друг.
— Мастер–наставник Тобс маскирует на славу каждую ловушку, — прокомментировала я, улыбнувшись.
— Да, он с величайшей любовью помогает нам ломать конечности, травиться и ползать в грязи, — с такой же довольной улыбкой согласился Кир.
Мастера мы обожали. Он из тех людей, кто находится на своём месте и подходит к работе со всей ответственностью. Он питал к нашей группе слабость и с маниакальным удовольствием перепрограммировал территорию, чтобы каждый нашёл для себя самую неудобную, неприятную и гадкую ловушку.
И сделал выводы!
И научился доверять интуиции!
— Проблема в том, что ты слишком очевидно предугадываешь ловушки и почти никогда не попадаешься. Первой теперь буду я, а ты — замыкать отряд. Если не вляпаешься, хотя бы спишут на то, что учёл ошибки впереди ищущих. Другого решения пока не вижу. — Я развела руками.
— Наверное, так и поступлю. У меня есть ещё один вариант, но пока нет возможности им воспользоваться. Расскажу потом, — предусмотрительно остановил он возможные расспросы.
Не могу сказать, что была страшно любопытна, как Нариссаль, но я должна знать, кто мой командир и на что он способен. В его руках жизни целого отряда, а пси–способности — это не просто проблема, это опасность для носителя и окружающих. Это редчайший, сложно устроенный механизм психики, до конца не разгаданный и, к сожалению, непредсказуемый, так что на самом деле Кир был прав — для военных пси–способности — это недопустимый талант.
Или напротив?
Закусила губу, размышляя. Наша группа — уникальный, особенный проект. Официально мы находились на попечении адмирала Традониадаля, лучшего из лучших и в военном деле и в переговорах. Нас учили языкам, дипломатии, пилотированию, программированию и тренировали так, что любой киношный супергерой нервно курил в сторонке.
Ну, ладно, не любой. Нашей суперспособностью всё–таки был ум. А физические тренировки… Не знаю, для чего такое их количество и качество. Спецназ отдыхает. Точно, видимо, кто–то пишет научную работу по издевательствам над менталами.
Улыбнулась любимой курсантской шуточке.
— Рад, что ты не убегаешь от меня в ужасе, — пошутил Кир, хотя на самом деле ему было не до веселья.
— Я верю тебе. И точно знаю, что если почувствуешь за собой слабину, вовремя спихнёшь гору отвратительных обязанностей на мои хрупкие плечи. Очень тебя прошу: держи себя в руках. Я ведь девочка, мне нельзя поднимать тяжёлое.
Я проговорила речь так жалобно и несчастно, что друг не выдержал и захохотал.
— После того, как ты сегодня швырнула на татами Дитера… — всхлипывая, выдал он, — я уверен, на тебя можно спихнуть что угодно!
— Дык, рыжика я подняла и швырнула, а с твоими обязанностями так не выйдет, — справедливо заметила другу.
Время шло к вечерней тренировке, так что мы не стали расслабляться и долго болтать, перешли ко второму вопросу повестки дня.
И Кир снова покраснел! Да что такое?
— Рика, прежде всего… Хм… кхе–кхе.
— Да говори уже. Мне можно сказать всё, как лечащему врачу, я ведь друг.
— Сперва я должен задать тебе один нескромный вопрос. Он… я не должен, но мне придётся. Это очень важно. Пожалуйста, — попросил Кир, не объясняя по–человечески суть проблемы, что ему было совершенно не свойственно.
— Надеюсь, ты меня сильно не смутишь?
— Именно это я собираюсь сделать. Но мне нужен честный ответ.
И вдруг я поняла, что он не только смущён, но и встревожен. Нехорошо так встревожен. Едва ли не напуган.
И это Кир!
Да таких смельчаков, как он, ещё поискать!
— Обещаю.
— Как ты ко мне относишься?
— Ты и так знаешь. Как к другу, — ответила я, пожав плечами и, признаться, испытав немаленькое такое облегчение. Думала, начнёт расспрашивать о семье или выведывать чужие секреты, Кир ведь знает, что многие в группе мне доверяют и иногда выбалтывают лишнее. Сдавать я никого не собиралась, но сама ситуация навевала грусть и тоску.
— А… как мужчина?
Если бы я не лежала и не смотрела на эту громадину снизу вверх, смогла бы закатить глаза куда эффектнее!
Демонстративно оглядела фигуру друга. Прищурилась, словно рассматривая мельчайшие родинки и царапинки на коже, которых нет и не могло быть, так как мы с ним только за эту неделю дважды загремели в мед–бокс полного восстановления организма, а он лечил практически всё.
— Ты красивый мужчина. Высокий. Глаза голубые. Ну, обычные глаза. Я не знаю, чего ты от меня хочешь? Что я должна сказать? Ты классный, но я в тебя не влюблена? Я не влюблена. Мне вообще другой мужчина нравится. Что мне сказать, чтобы ты гарантированно успокоился?
Я действительно не понимала, что ему нужно, но отчётливо уловила, как расслабилось тело друга. Его явно угнетала какая–то мысль и сейчас он избавился от этой мерзкой гадины раз и навсегда.