Дали знать себя перегрузки. Вижу плохо. В глазах всё темнеет, чувствую, как исказилось лицо, тяжесть давит на всё тело. Какое-то время давило сильно, потом начался спад перегрузок. Корабль вращался всё меньше и меньше.
Я стал ждать катапультирования… В правый иллюминатор видно обожжённое стекло, и сквозь него — землю. Смотрю и пытаюсь определить расстояние до земли и облаков. Тщетно. Значит, надо ждать. Пора катапультироваться. Я сжался покрепче, приготовился, как говорил Гагарин: „Не надо смотреть назад, когда люк отскакивает“. Я не смотрю, гляжу на приборную доску.
Мгновенно услышал хлопок и увидел свет на приборной доске. Тут же меня вытолкнуло из кабины. Между ног увидел свой корабль, он вниз пошёл. Крутится и падает. Какие-то ленточки висят, и пошёл, пошёл…
Сам висел на тормозном парашюте. Потом открыл основной парашют. Меня дёрнуло, и я зубами ударился о скафандр. Парашют открылся… Кресло левее меня падало вниз. До земли ещё высоко, далеко. Степь. Леса кучками небольшими. Озеро вроде — болотистое, жёлтого цвета. Вот, думаю, не дай бог туда сесть…
Дышать тяжело: воздух горячий идёт из регенерационного патрона. Я открыл шлем и вдохнул воздух, приятный степной воздух. Увидел населённый пункт. Отдышался. И пошёл вниз…»
Причины раскрутки, похоже, проанализированы по-настоящему не были. Не до того было — конструкторы изо всех сил старались поспеть за выполнением очередных заданий партии и правительства. Американцы по-прежнему наступали на пятки, и правительство всё время требовало от Королёва: «Давай что-нибудь новенькое…»
ЭПОПЕЯ ТЕРЕШКОВОЙ. Первой в мире космонавтке пришлось и того хуже. Понимая, что женский организм во многом отличается от мужского, медики настояли на том, чтобы на полёт были назначены сразу три кандидатки — основная и две дублёрши.
При этом опять-таки Никита Сергеевич, похоже, спутал все карты. Основная кандидатка была назначена не по степени подготовленности, а по анкетным данным — Хрущёву нужен был человек пролетарского происхождения. Бывшая ткачиха по этим параметрам подходила. Всё остальное посчитали делом десятым.
В итоге Терешкова сразу же после старта начала страдать космической болезнью в самой тяжёлой форме. Её укачало так, что ни о каком выполнении программы не могло быть и речи. Она была поставлена на грань психологической устойчивости, очень плохо себя чувствовала весь полёт.
После приземления она была в таком состоянии, что ни о какой официальной киносъёмке и речи быть не могло. Тогда пошли на очередной подлог. Кабину почистили, космонавтку привели в чувство, вымыли, сделали ей причёску и лишь после этого зафиксировали на киноплёнку, как она элегантно покидает кабину после приземления.
Весь этот «цирк» имел по крайней мере два последствия. Когда Королёву доложили все подробности полёта, он буркнул: «Бабам в космосе делать нечего», — и велел распустить женский отряд.
Сама же В. В. Терешкова и по сей день не любит вспоминать о тех событиях и практически не даёт интервью на космические темы.
Тем более что космос в значительной степени изломал и её личную судьбу. До сих пор ходят слухи, что выдать её замуж за Николаева придумал всё тот же неугомонный Никита Сергеевич.
Брак продержался почти столько же, сколько у руля советского государства стоял сам Хрущёв. Потом супруги без лишнего шума развелись, но информация о состоянии здоровья их дочери долгие годы оставалась врачебной тайной.
Сам А.Г. Николаев после этого второй раз так и не женился, умер бобылём. У генерал-майора В.В. Терешковой, говорят, второй муж — тоже генерал…
ЗАБЫТЫЙ ОТРЯД КОСМИЧЕСКИХ АМАЗОНОК
Неудачный полёт Терешковой, как уже говорилось, поставил крест на карьере других кандидаток в космонавтки. К этой идее вернулись лишь много лет спустя, когда в космосе побывали первые американки.
И всё-таки мне хотелось бы рассказать о нём подробнее. Хотя бы потому, что в руки мне попал уникальный материал — записки одной из дублёрш Терешковой, Валентины Леонидовны Пономарёвой. Они, как мне кажется, дают уникальную возможность познакомиться с этой страницей советской космонавтики, так сказать, изнутри.