— Оттуда не выбраться, если ты об этом… — убедительно сказал он. — У здания только один выход.
— Я не об этом. Есть еще несколько кукол.
Мюррей заметно вздрогнул.
— По крайней мере, три, — спокойно объяснила Дамона. — Столько я и Майк видели в универмаге Хирлета. Если он не спрятал где-нибудь еще несколько.
— Неужели нам предстоит сейчас ехать еще и туда? — подал голос Майк.
Он полулежал на заднем сиденье автомобиля Бена, пристроив там свою вывихнутую ногу.
Вопреки настояниям Бена и Дамоны он упорно отказывался уезжать на другой патрульной машине в больницу, хотя ему явно было тяжело.
Дамона обернулась и серьезно взглянула на него.
— Это необходимо, — ответила она. — Ведь мы волей-неволей должны что-то предпринять.
— Один вопрос, — вмешался Теракис.
Он до сих пор не произнес ни слова, а только молча слушал.
— Да?
— Вы сказали, что боролись с куклой.
Дамона холодно усмехнулась.
— Если это можно назвать борьбой. Малютка почти разломила меня напополам. Моя спина будет здорово болеть еще с неделю.
— Она вас касалась? — спросил Теракис.
В его голосе звучала озабоченность.
— Я говорю, она где-нибудь касалась вашей кожи?
— Конечно, — ответила Дамона, — и не слишком нежно.
Лицо Теракиса помрачнело.
— Где? — спросил он.
— Где? — Дамона с удивлением посмотрела на врача. — Везде. На руках, на лице. Почему вы спрашиваете?
Теракис медлил с ответом. Он обменялся с Беном озабоченным взглядом, повернулся на сиденье и включил внутреннее освещение. Дамона рассерженно отмахнулась, когда он взялся за ее лицо.
— Что это значит?
— Пожалуйста, разреши ему, — тихо сказал Бен. — Он знает, что делает.
— Будем надеяться, — проворчала Дамона.
Все же она позволила, чтобы Теракис ощупал ее лицо ловкими пальцами.
Он заметно помрачнел. Через некоторое время он откинулся назад, взглянул на Мюррея и еле заметно кивнул.
— Вы уверены? — тяжело произнес Бен.
— Совершенно уверенным я могу быть только после основательного обследования. Но я боюсь, что это то же самое, что и у Корвейна.
Мюррей сильно побледнел. Недоверчивое, испуганное выражение появилось в его глазах.
— Может быть, кто-нибудь из вас будет так любезен и объяснит мне, что означает весь этот театр? — раздраженно спросила Дамона. — У меня чума или что-то в этом роде?
Мюррей мучительно подыскивал слова ответа.
— Хуже, — сказал он наконец.
При этом он не поглядел на Дамону.
— Ты рассказывала мне о Торнхилле…
— Человек, которого мы встретили в ангаре? Что с ним?
Мюррей снова помедлил. Он опустил глаза, сжал кулаки и вздохнул.
— У доктора Теракиса есть одна гипотеза, — тихо начал он. — К сожалению, она, кажется, находит себе подтверждение.
— И что? — спросила Дамона.
Она с трудом владела голосом.
— Что говорит эта гипотеза?
— Короче говоря, — ответил Теракис вместо Мюррея, — с вами случится то же, что и с Торнхиллом.
И тут же поспешно добавил:
— Если мы не найдем лечения.
Дамона оцепенела. Она в растерянности взглянула сначала на Теракиса, потом на Мюррея.
— Вы считаете, что…
— Может быть, вы сами это и не видите, — спокойно сказал Теракис, — но на вашем лице уже есть серые пятна. Я боюсь, что клетки вашего тела уже начали трансформироваться.
На несколько бесконечных секунд в машине воцарилась угнетающая тишина. Смысл того, о чем сказал Теракис, медленно просачивался в мозг Дамоны. Она подняла руки, потрогала кончиками пальцев свое лицо и снова пристально взглянула на врача.
— То есть я попросту превращусь в куклу? — ужаснулась она.
Ее голос звучал хрипло.
— Так же, как Торнхилл?
Теракис кивнул.
— Боюсь, что это так.
Он уклонился от взгляда Дамоны, уставился на кончики своих пальцев и продолжал изменившимся голосом:
— Конечно, я не могу сказать ничего определенного, прежде чем основательно не обследую вас и мистера Гюнтера. Было бы лучше всего, если бы мы сейчас же поехали в институт. Быть может, мы отыщем возможность остановить превращение.
Дамона не ответила. Странно, но она уже не чувствовала особого страха.
Она просто приняла к сведению слова Теракиса. Случившееся было слишком неоднозначным для того, чтобы осознать его неотвратимость сразу же. Реакция — она это знала — наступит позже.
Если для нее будет это «позже»!
— Как долго? — спросила она.
Теракис пожал плечами.
— Я этого не знаю. Двадцать четыре, может быть, тридцать шесть часов, если исходить из того, как долго длилось это у Торнхилла. Но это только предположение. Если бы я мог обследовать его тело, я бы сказал определеннее.
— Двадцать четыре часа, — проговорил Майк. — Это чертовски мало.
— Но мы предпримем все возможное.
Дамона выпрямилась и, попытавшись беззаботно рассмеяться, кивнула.
— Поехали.
— В институт?
— Нет. К Хирлету.
Мюррей решительно покачал головой.
— Об этом не может быть и речи. Это моя забота. Ты и Майк поедете с доктором Теракисом.
— Именно этого мы и не сделаем, — возразила Дамона.
Она повернулась к Теракису.
— Я не сомневаюсь в ваших знаниях и таланте, но я боюсь, что у нас не осталось времени. Мы должны поймать Хирлета. Вероятно, он единственный, кто знает, как можно повернуть процесс назад или, по крайней мере, приостановить.
Теракис мгновение размышлял. Его лицо отражало напряженную работу мысли, а руки непроизвольно шевелились.
— Боюсь, что вы правы. Это надолго — обследовать и экспериментировать.
— Едем к Хирлету, — сказала Дамона.
Но Бен не двигался.
— Ты думаешь, он сидит в своем магазине и только и ждет того, чтобы мы его задержали?
— Я не уверена, но…
— Нам нужны, прежде всего, эти три фигуры, о которых рассказала мисс Кинг, — вмешался Теракис. — Само собой, если мы его не задержим, эти манекены могли бы нам помочь.
Бен все еще медлил.
— Хорошо, — недовольно проворчал он. — Но я вызову подкрепление. Одного такого происшествия вполне достаточно на сегодня.
Он завел мотор, тронулся с места и левой рукой поднял трубку телефона.
Вскоре они с ревущей сиреной мчались в направлении Сити.
Улица перед универмагом была наводнена полицейскими машинами. Другие автомобили блокировали возможные пути побега.
Люди Мюррея действовали быстро и точно — квартал был уже герметически оцеплен, когда они подъехали. А в воздухе над магазином висел полицейский вертолет с мигавшими сигнальными огнями.
— Отлично, — одобрил Майк.
Они остановили машину перед универмагом и быстрыми шагами — даже Майк — двинулись к главному входу.
— Похоже, что я вынужден буду изменить свое мнение о работе и о способностях полиции, которое сложилось у меня за последние несколько часов, — буркнул Майк, прихрамывая.
Мюррей окинул его сумрачным взглядом, но удержался от колкостей.
— Лучше будем надеяться, что все это не слишком поздно, — прокаркал он. — Все же этот тип уже однажды поводил вас за нос.
Плотный кордон из полицейских блокировал главный вход. Бен вынул свое служебное удостоверение, рявкнул на одного замешкавшегося полицейского, недостаточно быстро уступившего ему дорогу, и подошел к массивной защитной шторе, преграждавшей путь к стеклянной двойной двери. Несколько секунд он тщетно тряс ее и затем сердито повернулся.
— Кто-нибудь из ваших умников догадался вызвать слесаря? — прошипел он.
— Есть швейцар, — ответил один из полицейских. — Он живет совсем рядом.
— Так приведите его!
— Он уже идет, инспектор, — натянуто ответил полицейский. — Он должен появиться с минуты на минуту.