— Сегодня третье, — начала миссис Менерс.
— Я знаю.
Торнхилл печально кивнул.
— И вы снова опаздываете с платой.
— Я знаю, миссис Менерс, — пробормотал Торнхилл. — Я собирался… Прямо по пути…
— Ерунда, — прервала его миссис Менерс. — Вы живете у меня уже полгода и еще ни разу не платили вовремя. Пора нам поговорить.
Она отодвинула стул, уселась и стала ждать, когда Торнхилл сядет напротив нее.
— Все это, — еле слышно начал Торнхилл, — мне тоже очень неприятно. Но мои дела последнее время идут все хуже, знаете ли. Я, правда, думаю, что это скоро изменится…
— Какие еще дела? — неожиданно перебила его миссис Менерс. — Не считайте меня глупее, чем я есть, мистер Торнхилл. Я, может быть, старая женщина, но у меня есть глаза. Вы не работаете, а если вы что-то и делаете, то я не хочу об этом ничего знать. Я сдала вам действительно дешевую комнату, но у меня не благотворительное заведение. Если у вас ничего не изменится, я буду вынуждена вас выселить.
Торнхилл молча кивнул. Он и так собирался покинуть город в ближайшее время. Будет большой шум, когда найдут труп Корвейна. А многим хорошо известно, что он и Корвейн сошлись в последние недели.
— Что, собственно говоря, с вами случилось? — спросила миссис Менерс после паузы. — Вы здоровы и молоды, выглядите так, что можете хорошенько подзаработать. Не хотите же вы сказать, что полный силы молодой человек, как вы, не нашел работы? Так или не так?
Она покачала головой, встала и подошла к плите для того, чтобы вернуться с двумя чашками кофе.
Торнхилл отказался, но миссис Менерс молча поставила чашку перед ним на стол и смерила его таким ехидным взглядом, что он не осмелился больше возражать.
— Я давно обдумала, — продолжала она, — что я должна с вами сделать. По-видимому, самым простым было бы спустить вас с лестницы. Но я хотела бы вам помочь.
Торнхилл хлебнул кофе и вместе с ним проглотил колкое замечание, которое вертелось у него на языке. «А то ведь придется тут же пожалеть об этом», — подумал он.
Знала бы эта старая карга, как ему противны ее ужимки! Но он взял себя в руки и притворился, что слушает ее с интересом.
— Вы знаете, мистер Торнхилл, у меня есть свояк, который держит маленькую автомастерскую. Я могла бы поговорить с ним. Работа тяжелая, но вы бы хорошо зарабатывали. Я…
Внезапно она насторожилась, сильно наклонилась вперед и кончиком пальца указала на руку Торнхилла.
— Что вы сделали со своей рукой, мистер Торнхилл?
Торнхилл проследил за ее взглядом и тоже неожиданно испугался.
Его правая рука была серой.
Он зажмурился, изумленно поднял руку и испытующе пошевелил пальцами. Рука вела себя нормально, и он мог ею двигать беспрепятственно. Но она была серой, словно матовый серый пластик, и его ногти казались нарисованными.
— Я поэтому и хотел так срочно уйти, — сказал он поспешно. — Я собирался пойти к врачу.
Миссис Менерс окинула его недоверчивым взглядом и откинулась на спинку стула. Дружелюбное выражение испарилось с ее лица.
— Надеюсь, что это не заразное? — сказала она. — Я не хотела бы иметь в своем доме инфекционного больного, мистер Торнхилл!
Торнхилл покачал головой и инстинктивно спрятал руку под стол.
— Это пустяки, — сказал он быстро и как можно убедительнее.
— Пустяки! — Миссис Менерс встала и решительно пошла к двери. — Но это выглядит вовсе не так уж и безобидно, мистер Торнхилл.
Торнхилл поднялся.
— Конечно, это неприятно, миссис Менерс. Это от того, что я вынужден был работать с химикатами. Врач уже взялся за лечение.
— Я надеюсь на это, мистер Торнхилл, — холодно сказала миссис Менерс. — Я не хочу, чтобы в моем доме…
— Вы правы, миссис Менерс, но вам не нужно ни о чем беспокоиться, — перебил ее Торнхилл. — Через пару дней все снова будет в порядке.
— Лучше я, пожалуй, подожду спрашивать у свояка.
Торнхилл облегченно вздохнул.
— Хорошо, миссис Менерс. Я дам вам знать, как только все снова будет в порядке. А вопрос с оплатой я улажу сегодня же вечером.
Он попрощался коротким кивком и через мгновение был на улице.
Его мысли громоздились в страшном беспорядке. Он быстрыми шагами спустился вниз по улице и зашел в подворотню, прежде чем рискнул вынуть руку из кармана.
Сердце, казалось, болезненно подпрыгнуло, когда он внимательно рассмотрел свою руку. Кожа слегка поблескивала в мутном полумраке подворотни. Он засучил рукав. Серый оттенок тянулся, как облегающая перчатка, до локтя. Кожа не изменилась, каждая мельчайшая подробность, каждый волосок были такими же, какими и должны были быть, только цвет был другим.