Он что, бессмертный?
Я включил звук.
Вопрос: Беспокоит вас Голос? Мы имеем в виду — здесь, на Земле?
Уиллер: Знать о нем не хочу! (Со старческой значительностью): Никогда не слушайте чужих голосов.
Вопрос: Это был чужой Голос?
Уиллер (задиристо): А вы меня не сбивайте. Мне надоело. Он меня прямо преследовал.
Вопрос: Голос?
Уиллер: А то! О нем ведь речь. Смотришь в окно, видишь дерево, а в голове: что это? Да дерево, скажешь себе. О чем тут спрашивать? Дерево, дерево! Всего только дерево. А как понять — дерево? А как хочешь, так и понимай. Я человек резкий. Живешь как придурок. Всегда одно и то же в голове — что это, да зачем это, да почему это? А откуда мне знать? Я не энциклопедия! (Грозит пальцем): Я сразу понял, что со мной что-то не то. Я весь пожелтел из-за этого Голоса. Тогда и решил: плюну на все и пойду к Воронке.
Вопрос: Вы дошли до нее?
Уиллер: А как же! Я всегда был крепкий. (Хихикает): Я и сейчас крепкий.
Вопрос: Что вы делали на Губе?
Уиллер (моргает белесыми ресничками, кажется, хитрит): А вы что, ничего такого не слышали?.. Об этом, по-моему, говорили… И вообще… Я подлечился на Земле… Вы это хотите узнать?..
Вопрос: Вы шли к Воронке с желанием самому задать ей какие-то вопросы?
Уиллер (со старческой убежденностью): Уж я бы ей задал, уж я бы ее переговорил! Я бы уж заставил ее заткнуться! А может, просто не стал бы ее слушать. Я бы сам начал тыкать пальцем вокруг: а это что, а это зачем, а зачем камни? и зачем плывут облака? и почему я хромаю? Я бы нашел, что у нее спросить. Эта Воронка сбежала бы у меня с Несс!
Вопрос: Вы считаете, что Воронка может менять свое положение в пространстве?
Уиллер (недовольно): Ну что я, чокнулся? Может, она просто как передатчик? А? Бубнит и бубнит на нашей волне?
Вопрос: О чем вас спрашивал Голос? Это были сложные вопросы?
Уиллер (беспокойно): Кому как… Мне, может, сложней и не надо… Бубнит себе и бубнит…
Конец записи.
Даже внимательно прослушав комментарий во второй раз, я так и не понял, побывал ли Уиллер в самой Воронке? Вертолетчики действительно зафиксировали падение человека в Воронку, и расшифровка компьютера подтвердила это. Но каким образом Уиллер мог выбраться из Воронки? Каким образом он мог подняться по каменным вертикальным стенам? Почему его не перетерло в пыль в самой Воронке? Почему, наконец, Уиллер ничего не помнит из того, что могло происходить с ним в Воронке? Он же прекрасно помнит, как решился пойти к Воронке, он помнит, что взобрался на Губу, но ничего почему-то не помнит о том, что могло с ним происходить в Воронке.
Мне это казалось странным.
Уиллер, например, прекрасно помнил возвращение в Деяниру. «Тоже вот так, как сейчас, по камушкам, по камушкам!» Он до сих пор возмущался высылкой на Землю: «Что я такого совершил? Подумаешь, у меня память отшибло». Но при этом явно лукавил: «На Земле вовсе не плохо». — «А как вы себя сейчас чувствуете, Уиллер?» — «Я же говорю — на Земле неплохо. Вот только надоели врачи. Я от них все время бегаю. Заберусь от них в горы и живу там тихо год — другой. Пока и там не отыщут».
«А те вопросы, которые вам задавал Голос? Какой из вопросов понравился вам меньше всего?»
Уиллер как-то даже гнусновато хихикнул, его живые мышиные глазки зажглись.
— Помните басню про человека, который все искал правду? — спросил он. — Этому человеку все казалось, что правда недалеко, что она где-то рядом. Вот только отойди за тот угол или заверни вон в тот переулочек, как обязательно наткнешься на правду. Ну не придурок? — хихикнул Уиллер. — Так и бродил по переулочкам, забирался все дальше и дальше, забирался в совсем уж плохие места, знаете, даже на Земле есть такие. Вот там правдолюбца и встретили однажды. Трое. Вышли навстречу, закатали рукава: ну, привет, дескать, это ты ищешь правду?
Вопрос: Как понимать вашу притчу?
Уиллер (лукаво): Вот я и спрашиваю, как понимать ваши вопросы?
Он оказался долгожителем, этот Сидней Уиллер.
Жизнь на Земле?
Без проблем. Правда, он предпочитает жить подальше от центров. Любит горы, одиночество. С давних пор увлекся садоводством. А память, связанная со случившимся на планете Несс, у него выборочна. Будто специально вырезаны какие-то куски.
Год смерти?
Год смерти Уиллера нигде не был указан.
Если инспектор Аллофс настаивает, сообщил мне диспетчер связи, мы можем передать на Землю еще один запрос.
Инспектор Аллофс настаивал.
В конце концов, решил я, Совет не разорится, а внести ясность в вопрос необходимо. Ведь я видел перед собой человека, который, судя по многим свидетельствам, побывал в Воронке и вернулся из нее.
Понятно, это было невозможно, и я хотел выяснить, на каком этапе во все это дело вмешалась какая-то путаница.
А еще я хотел знать, где, когда и при каких обстоятельствах окончательно оборвался жизненный путь старого лукавого специалиста по приливным течениям, оставившего на Несс неплохую память по себе.
Запрос приняли.
Я вздохнул и включил вторую полученную с Земли запись.
На всех снимках художник Оргелл оказался человеком весьма заметным.
Во-первых, рост: полицейский Берт Д., снятый рядом с художником, был ниже на голову.
Во-вторых, Оргелл знал себе цену и держался соответственно.
И наконец, он нисколько не походил на человека, которого можно легко выставить с планеты.
Однако же он был выставлен с планеты Несс и на Землю летел в сопровождении полицейского.
Так вместе они и прошлись перед камерой: Оргелл снисходительно, полицейский Берт Д. со смущенной улыбкой, потом дружно уселись в плетеные кресла, вынесенные для них на террасу какой-то живописной усадьбы.
Вопрос: Оргелл, чем вы занимались на Несс?
Оргелл: Писал Воронку.
Вопрос: Писали Воронку? Именно Воронку? Такая специализация возможна?
Оргелл (снисходительно): А почему нет?
Вопрос: Вас не интересовали другие темы? Пейзаж, например, или натюрморт, или, скажем, обнаженная натура.
Оргелл: Когда-то я занимался этим. Давно и, боюсь, не совсем удачно. Мне просто разонравилось писать то, что постоянно маячит перед глазами.
Вопрос: Как вас понять?
Оргелл: Очень просто. Меня интересует будущее. Я пишу будущее. Я пытаюсь передать ощущение от того, что нас может ожидать в будущем.
Наконец я увидел несколько работ Оргелла.
На первый взгляд, все они были похожи. Может, потому, что их объединял один мотив — хребет Ю.
Чудовищная голая громада, еще более впечатляющая, чем наяву.
И свет.
Странный рассеянный свет, некое эфирное сияние, пронизывающее мрачную каменную толщу хребта.
Вопрос: Разве это Воронка?
Оргелл (снисходительно): В некотором смысле, да. Писать Воронку так, как мы обычно пишем дерево или небо, совсем ни к чему. Да у нас и не очень-то доберешься до Воронки, правда, Берти?
Полицейский удрученно кивнул.