— Во-первых, это отсутствие социальных лифтов, — не задумываясь отвечает Федор. — Одно это делает власть нежизнеспособной! Всеобщее кумовство. Это вообще бич! Отсутствие общечеловеческой идеи! Пропаганда потребительского образа жизни! Отсутствие адекватного образования!
— Нужно ли свергать парламент?
— Таких целей у меня нет, — вспомнил он заученную формулировку, — но нужно обеспечить всем равный доступ к органам власти!
И он продолжил вспоминать ответы. Им аплодировали стоя.
Через час Федор вышел усталый, но безумно счастливый. Подобной почести ему еще не оказывали ни разу в жизни.
— Хорошо справился! — похлопал по плечу китаец, и они вышли из-за кулис.
Внизу у лимузина его ждала Оджилин.
— А теперь я отобедаю в лучшем местном ресторане! — поднял кулак Федор. — Вперед!
Он с девушкой сел в машину, и лимузин унесся в искусственное небо. Китаец посмотрел им вслед и пошел по делам революции.
Ресторан на вершине небоскреба встретил Федора удивительной вежливостью сотрудников. На пиратской станции роботов оказалось значительно меньше, чем в городах конфедерации и работало много людей.
Их проводили до столика, где, оставшись наедине с Оджилин, юноша уткнулся в голограмму меню. Рядом говорило два капитана, и юнга краем уха услышал их разговор.
— В космосе встретили корабль дьеров, — первый налил стакан вина.
— И что, дрались? — сглотнул собеседник.
— Нет, пили, трахались.
— Неплохо!
— У дьеров оба набора половых органов, — осушил стакан первый капитан.
— Удобно! — кивнул второй.
Федор тут же заказал кучу деликатесов, а маленькие камеры снимали их, никуда не отлетая.
— Интересно, куда ушла Мадока? — юноша посмотрел вниз. Сквозь стеклянные стены перед ним открывалась панорама города. Малоэтажные дома шли районами до самого горизонта. Над ними летали разноцветные машины.
— Пошла по магазинам, — посмотрела на Федора Оджилин.
— Надо будет сразу пойти к терминалам, — Федор смотрел, как официант ставит на стол тарелки с едой.
— Здесь вместо роботов работают люди, — девушка бросила взгляд на другие столики.
— Да блин, — вздохнул Простаков, — здесь еще и работают. Ужасное место! Не то, что у нас на Медведево. Мой дед никогда не работал. Мой отец никогда не работал. А прадед так, иногда.
— У меня на планете тоже работать — унижение, — согласилась Тей.
— Но здесь видимо не платят социальное пособие, поэтому работать приходиться, — Федор тут же набросился на деликатесы и, громко чавкая, проглатывал их.
Терминал космической связи сухо приветствовал Федора. Там юноша послал записи, сделанные сегодня всем своим одноклассникам и знакомым. Не забыл он и про соседей.
Когда Простаков вносил их имена в список, то представлял, как они охренеют. Как будут с завистью смотреть на него. На героя! Они в своих квартирках вынуждены жить бесславно и бесславно умереть. И лишь компьютер управления пришлет от имени властей соболезнование их детям, когда их не станет. Они серость в сером мире, где нет и не будет никаких перспектив, и стимулов стать лучше. А он, он перешел черту, он вышел из сытой реальности. И весь мир говорит о нем!
Родителям он написал такое письмо. Записанное на этот раз на видео.
— Мама! — сжал он кулаки, — не верь ничему, что говорят обо мне. Я герой! Я сражаюсь за лучшее будущее нашей планеты. За то, чтобы у каждого был социальный лифт. Тогда тебе не придется ходить пешком на четвертый этаж! Когда это наступит, все будет круто. Мы поменяем парламент и органы власти заработают так, как того требуется. Я конечно, не особенно сильно разбираюсь в медицине, посему мало представляю какие органы могут болеть у парламента. Но это нисколько не мешает мне вести мою героическую деятельность! Твой любимый сын Федор Простаков. Капитан универсального крейсера «Князь Лягушкин» — герой ближнего и дальнего космоса. Освободитель угнетенных и отверженных. В общем, во всех отношениях крутой парень.
В просторном номере стоял полумрак. Федор вынырнул из-под одеяла, сев на кровати.
— Уже, наверное, утро по корабельному времени.
— Возможно, — повернулась на живот Оджилин.
— Покажи мне местные каналы! — юноша взмахнул рукой, перед кроватью материализовалась голограмма экрана, там появилась Анна Менке. — Надо же! — вытаращил глаза юнга. — А она здесь популярна!
— Во времена великой депрессии, — говорила Анна, размахивая указкой, — богатые практически не занимались сексом друг с другом. В те времена секс-роботы были обыденностью. Занимались сексом преимущественно бедные люди. В эти времена секс был сведен до простого траха. Муж усталый возвращался домой, набрасывался на жену и трахал ее в той позе, в которой успевал застать. Это уже после, когда человечество начало выходить из депрессии…