— А сосуд с жидкостью? — спросил брата. В ответ Иен бросил мне стеклянную колбочку с кровью.
— Откуда ты знал, что они у Викториана? — удивился находке родственника.
— В комнате Аниты не хватало нескольких пар браслетов, склянки с моей кровью и кормилицы железной леди.
Но порассуждать на данную тему не удалось, поскольку в смежной комнате раздались шаги и знакомые голоса. Иен спрятался за шкафом, а я занял место в темном углу перед красивой банкеткой.
Дверь открылась и передо мной приземлилась София, которая спокойно стала наблюдать за действиями императора.
Не придумав ничего лучше, положил одну ладонь на плечо принцессы, второй закрыл ей осторожно рот. Иен закатил глаза, а София, поняв, кто рядом, облегченно вздохнула.
В одно мгновение началось представление, где главным актером выступил император, Иен не умело руководил оркестром, путая ноты и сбиваясь с ритма, а я оставался стоять неподвижно, как часть декорации. В момент, когда император оказался спиной к брату и Иен взял со стола массивную чернильницу, я отвлек внимание рыжеволосого мужчины на себя, похлопыванием по плечу. Викториан, как и София не заметили этот жест. А Иен упустил драгоценные секунды. У императора оказалось настоящее оружие. Он не стал убивать ни меня ни Иена, но взял в плен девушку.
Лишь наблюдая за тем, как потайная дверь закрывается, отделяя нас с братом от Софии, понял какую глупость совершил, когда помешал брату нанести удар раритетным предметом, но было поздно.
— Что это было, Малик? Почему ты помешал? — Иен негодовал. Гнев с яростью пылали в его глазах. А желваки на скулах играли от злости. Я виновато опустил голову, не в силах признаться в собственном промахе.
— Малик, — заорал брат, пытаясь открыть тайную дверь, — будь ты проклят, Малик!
Иен бессильно сполз по стене, так как не смог открыть дверь. Замок, сломанный, изнутри не поддался.
На пороге комнаты возник Сорин с наставником Пулом, который одной бровью выразил больше презрения ко мне, чем проклятия брата.
Взрыв разрушил половину стены, которая разделяла лабиринт копиров и кабинет императора. В отличии от части, куда нас направил Гретан, здесь были чистота и порядок. На стенах имелись автономные световые датчики, которые от времени потускнели и горели в половину накала. Мрачность освещения вызывала в душе волнение и тревогу.
Под ногами пролегла мощеная дорожку, которая привела к телу Софии. Девушка лежала на животе. Иен бросился к ней, не раздумывая и не боясь ловушки. На ладоне принцесса держала фиолетовые кристаллы, от которых по руке пошла красная паутинка вздувшихся вен.
— София, — позвал брат. Но девушка осталась безучастна к его дрожащему голосу. Хагсам протянул фляжку с универсальным противоядием, Иен ударил по руке, выбивая сосуд со спасательной жидкостью. И попытался подняться с Софией на руках, но нога подвернулась, брат опустился обратно на камни.
Недоумевающий наставник наблюдал за глупыми поступками Иена, не понимая, почему тот так себя ведет.
— У нее аллергия на один из компонентов, цветы амелиса. Десять лет назад мой братец, — Иен специально выделил грубое обращение ко мне, — уже пытался спасти ее таким образом.
— Цветы? Но на Юме добывают минерал с таким названием, — удивленно сказал наставник Пул.
— Название и цвет один, но камень отличается от живого ядовитого цветка.
Хагсам смутился своей глупости. Один из офицеров, что пришли с мужчиной, ненароком улыбнулся. Чем заслужил неодобрительный взгляд брата.
— Можно понесу ее? — спросил осторожно у Иена. Тот одобрительно кивнул головой.
Взяв, Софию на руки я заметил шишку на голове. Ровное дыхание и пульс говорили скорее о глубоком сне, чем об отравлении ядом. Опустил девушку снова на пол и стал тормошить, выслушивая злобное рычание брата. Когда тот замахнулся для удара, София открыла глаза.
Помнится, в академии был один предмет, точное название сейчас и не вспомню, но между собой называли его “гляделки”. Суть состояла в том, чтобы быстро определить степень повреждения у объекта и оказать необходимую помощь. Иен не отличался прилежностью, оттого гляделки давались с трудом. Вот и сейчас вместо того, чтобы внимательно осмотреть Софию, он начал бездумно действовать, тратя силы и поднимая в собственной душе бурю.
Глава 16. Там, где началась наша история
София
Малик широко улыбался, заполняя своей жизнерадостностью все вокруг. А Иен хмурился и злился. Мне оставалось растерянно переводить взгляд с одного мужчины на другого, не понимая противоположных настроений братьев.