— Вечер тихий только в сводах ритуального камня, а свет чистый только в тишине звезд.
Я улыбнулся и стал ждать вечера, ведь сама Анита Анбас назначила мне свидание. А вот старый писарь пусть подождет. Его интриги слишком опасны сейчас для моего шаткого положения.
София
Я открыла глаза и увидела белый потолок. Его идеально ровная поверхность отражала блеск маленьких светильников, что были вмонтированы в пол. Приглушенный свет переливался всеми цветами радуги. Завораживающее и успокаивающее зрелище. Мне трудно судить, сколько времени я провела наблюдая за сменой цвета на потолке. Но постепенно боль, что разрывала все внутри, отступала. Думаю, это игра тени и света имела лечебный характер.
Я настолько заигралась в обидчивую дочь, что чуть не лишилась собственной жизни, пройдя опасный обряд.
Разговор услышала за долго до того, как в комнату, где я находилась, вошли люди. На меня поначалу двое мужчин даже внимания не обратили, увлекшись спором друг с другом. Их одежда была черная с синей у правого и красной у левого каймой на рукавах и по низу длинной рубашки.
— Винота принцесса! — захлебываясь слюной доказывал мужчина с седой бородой.
— Да она просто девчонка, Дин! Влюбилась в какого-нибудь пирата и убрала с ним в нейтральные территории. — второй выглядел моложе, но рассуждал спокойнее, без лишних эмоций.
— Смерть господина Иена на Марине никто не отменял, а побег принцессы напрямую доказывает ее вину.
Я открыла рот, чтобы вдохнуть воздуха побольше. Меня только что обвинили в смерти жениха. Голова пошла кругом. Я не верила своим ушам. Глаза наполнились слезами.
Мужчины отвлеклись от животрепещущей темы и взглянули на меня. Старый обратился спокойным и рассудительным голосом, будто и не он был полон негодования несколько минут назад.
— Госпожа Сокия Анбас, как вы себя чувствуете?
Мои слезы ввели в ступор обоих. Мужчины всегда теряются, виня женские слезы. Только мой отец оставался равнодушен внешне к слабости моей либо матери. Что творилось у него внутри, я не знала. Но судя по тому, как часто он пытался пробить душевный канал до меня, Александр Дит полон волнения и гнева.
По всей видимости, планета Юма каким-то образом глушила любые внешние посылы. А связываться с отцом напрямую отсюда теперь стало опасно. Если меня обвиняют в смерти Иена (Губы снова задрожали, а слезы предательски скатились по щекам.), то стоило подержать язык за зубами и сперва разобраться в ситуации. Пока могу сказать только одно, я пешка в чьей-то игре.
Какую роль отвели Малику и не он ли кукловод, решать буду позже. Тем более от воспоминаний о поцелуи с ним, бросило в жар.
Мне стало стыдно. Я, как падшая женщина с Виты, еще не успела оплакать одного понравившегося мужчину, уже упала в объятия другому. Страшнее осознания того, что один старший брат другого.
Возможно, в Малике я увидела отражение Иена, оттого позволила себя поцеловать.
На меня продолжали пристально смотреть, будто читая часть моих мыслей. Но я точно знала, что это невозможно. Природа не наградила меня марианской короной, сделав похожей на землянку, но одарила способностью глушить любое ментальное воздействие, оттого в разговоре с отцом мне не требовалось амулетов.
— Все в порядке, — выдавила из себя я пару слов. Губы не желали слушаться, после сильней реакции на амелис. Этот ингредиент я узнаю в любом зельи.
Жестом мужчина, что выглядел моложе, предложил мне последовать за ним. Но встать не получилось с первого раза. В ногам была слабость, а в голове водили хоровод желтые звезды.
— Странно, она провела в лечебном блоке более семнадцати часов. Времени вполне достаточно для лечения тела…
Закончить тот не успел, поскольку был перебит коллегой.
— Но душу никто не лечит светом, только временем. — Он посмотрел на меня с отеческой заботой, отчего стало не по себе. Я вся напряглась, как зверь перед броском на врага.
— Отдыхайте! Вас никто не побеспокоит в ближайшие сутки!
Оба мужчины удалились, оставив меня в волшебной радужной комнате со своими мыслями. Но скучать долго не пришлось. В комнату буквально через пару минут вошел рыжий демон.
Малик великолепно держал лицо, ни одной мышцей не выражая ни волнение, ни презрение. Совершенно безразличное ко всему создание. Идеальная копия своего почившего брата.
Но как только дверь за Ан Брадосом закрылась, комнату окутала полнейшая темнота. Я испугаться не успела, потому что ощутила нежное прикосновение к руке и тихий шепот возле самого уха, который заставлял бежать мурашки по моей шее.