Посвящением называют основное испытание, что проходит адепт перед выпуском. Но с Маликом все было сложнее. Он специально проваливал одно испытание за другим, отвратительно учился и будто искал смерти. Но боги любили его и берегли.
Я не знаю, что случилось на посвящении в первый раз, но Малику позволили повторить испытание. Парень сопротивлялся, говорил, что если в первый раз не смог — значит такова воля создателей. Я всегда смеялся над ним, пока он не помог мне победить. Вышло совершенно случайно. Мы взяли стрелы одного цвета. Я промахнулся, а он попал в яблочко. Стрельба не мой конек. Малик сказал, что промазал. Надеялся, что его отпустят. Не вышло. Так мы стали общаться. К выпуску почти лучшими друзьями стали, пока не пришло время прощаться. На пороге академии дружба и закончилась.
— А что с испытанием?!
— Я прошел только три круга, как и Малик в первый раз. Во второй он прошел почти пять. На последнем ему сломали обе ноги…
Сорин замолчал, а я еще раз осознала насколько опасна и жестока Юма к своим детям.
— А сколько всего кругов? И что они дают?
— Восемь. Но их проходят не все. Старший брат демона Пинер прошел все восемь и умер прямо на площадке, семья получила множество посмертных привилегий. Иен прошел дошел до седьмого стал наследником рода. Малика же отлучили от дома за первый провал, но, благодаря заступничеству Кресана Ан Пауиса, позволили повторить испытание.
“Писарь видит в Ан Брадосе своего преемника” — так говорили многие и ломали судьбу Малика еще больше. Ведь Кресан отошел от политических дел, а рыжий демон получил всеобщую ненависть (зависть делает любых созданий жестокими).
Про то, что делают с ними в кругах и что представляет из себя испытание, Сорин промолчал. Он не хотел вспоминать прошлое так глубоко. Он уважал Малика за помощь, но я видела в этом совсем другую сторону. Ведь Ан Брадос заявил, что промахнулся на испытании только ради своей неясной выгоды. И получил желанный результат.
Я еще долго обдумывала произошедшее и то для чего Сорин рассказал мне о своем некогда друге. На планете Юма, как и на Марине никто ничего не делает просто так.
София
Однажды прогуливаясь по саду, я встретила старика с мальчишескими озорными глазами. Он был одет во все черное, только воротник расшитый золотым кружевом выбивался из гнетущего одеяния. Насколько я помнила, черный использовали, когда находились в трауре на многих планетах в галактике, Юма не стала исключением, тут пошли дальше. Черный — символизировал лишение: жизни близких, должности на высоком посту или родового дома. Потому я замешкалась, рассуждая, что же потеряло это создание. Но после того, как мужчина представился, все встало на свои места.
— Я занимал должность советника императора, ныне скромный писарь.
Ложь и расчет в каждом слове, я чувствовала нутром. Меня проверяли, искали ниточки, за которые можно подергать и привлечь на свою сторону. Вот только я искренне не понимала, что может дать моя персона империи Юма. Хотя, возможно я многого не знаю о себе, или кто-то знает о обо мне всю правду. Эта мысль показалась настолько правильной, что я ее озвучила.
— Вам известно, кто я такая? — я не видела смысла играть с Кресаном. Его я видела насквозь, политик до мозга костей. Расчетливый и умный игрок, который мне не по зубам.
— Да, Ваше Высочество! — в голосе чувствовалась настороженность. Писарь не знал, что ожидать от дочери Александра Кровавого.
Впервые, ситуация меня позабавила, ведь мало кому известно даже на Марине, что дочь императора не получила никаких навыков (даров) от отца и матери. Все мои способности всплывали спонтанно, я не умела их контролировать. Безусловно, множество учителей и представителей разных цивилизаций пытались исправить данную никчемность госпожи, но тщетно. Именно, поэтому я оказалась на Земле. В надежде спрятаться от разочарованных глаз отца.
— Вы оказались в деликатной ситуации, когда метка на вашей руке дает право одному из представителей нашей планеты претендовать на ваше сердце. Но, вижу, положение вещей вас не устраивает.
Слова заставили меня улыбнуться, потому я ответила в той же манере:
— Вижу, вас также расстраивает мое присутствие на Юме.
Кресан быстро сменил тактику, поняв, что имеет дело не с избалованной и запуганной барышней, что по-глупости попала в руки Ан Брадос.
— Я много читаю. Особенно, меня интересует архитектура. Старые постройки так похожи, не правда ли.
С этими словами он протянул мне скрученный в трубочку лист пожелтевшей бумаги. Самый надежный способ хранения информации, что невозможно отследить.