Я с облегчением слушала, как удаляется женщина со служанкой. Но удача не захотела остаться со мною, у нее своя игра. Позади раздались шаги. Валенсия была не одна несколько минут назад. Видимо, она вышла проводить гостя и заодно показать прекрасный сад.
Юма — планета с красно-розовыми облаками на желтом небе. Планета, где деревья имеют фиолетовые листья и причудливую форму. Хотя, возможно, это не деревья и вовсе. Как голодные кустарники с планеты счастья Айрис.
Под ногами стелился ковер из сброшенных листьев. Дорогу давно не убирали, значит, пользовались данным выходом редко, что мне на руку.
Я прошла до поворота, где виднелась усыпанная мелкими камнями дорожка. Здесь следовало быть осторожнее. И не успела я это подумать, как услышала имя той, чей плащ я позаимствовала.
— Мила, — повторил ласковый голос по-отечески. Женщина с прекрасными глазами и черной душою звала девушку. Мне оставалась только растерянно стоять посреди сада. Птица свободы, что была в моих руках, трепыхалась в намерении покинуть ловца.
— Госпожа, вас срочно просят в медицинский блок. — раздались спасительные слова справа от меня.
Я с облегчением слушала, как удаляется женщина со служанкой. Но удача не захотела остаться со мною, у нее своя игра. Позади раздались шаги. Валенсия была не одна несколько минут назад. Видимо, она вышла проводить гостя и заодно показать прекрасный сад.
Я сделала шаг в намерении покинуть опасное соседство. Но изящная тонкая рука в белоснежной перчатке остановила мой порыв. Поглубже натянул капюшон и произнеся что-то невнятное, я резко дернулась, но хватка Аниты была смертельной.
Через секунду я стояла перед ней с непокрытой головой. От удивления глаза женщины округлились и стали похожи на блюдца. Анита покачала головой, возмущенно пооткрывала рот, а потом выдала несколько непереводимых мною фраз. Не все галактические языки я учила хорошо.
— Это ты! — некрасиво показывая пальцем и закипая от гнева, продолжила дама, — Это действительно ты! О, как я могла так ошибиться!
Я не понимала о чем ведет речь маленькая леди. Но неожиданно вспомнила, что теперь отношусь к ее роду, а значит могу просить защиты и помощи до тех пор, пока отец не прилетит на Юму. Не думаю, что это займет много времени.
— Я прошу помощи Вас, госпожа! — голос мой лился сладким потоком, мягкий покладистый и такой беспомощный. Отчего Анбас даже растерялась. Ее душа на время успокоилась, а злость прошла, хотя причины такой реакции я пока не понимала.
Анита внимательно посмотрела на меня. Потом резко дернула за плечо, таким образом опуская мою голову к себе поближе.
— Кто это сделал с тобою? И в чем ты провинилась? — теперь я слышала строгий голос главы рода, а не обиженной женщины.
— Ан Брадос. Но не думаю, что разговоры уместны посреди вражеского сада. — пояснила я, не соврав. Вот только который из братьев уточнять не стала. Поскольку воскрешение Иена, пока я нахожусь на Юме, не принесет мне пользы.
Больше слов не требовалось. Я оглянуться не успела, как оказалась на небольшом полусферическом челноке. Создавалось впечатление, что от шара отрезали ровно половину и запустили ее в космос. Серебряно- красный оттенок корабля сливался с красно-желтым небом, становясь практически незаметным глазу.
В недолгом полете я закемарил, открыв глаза только на посадочной площадке в родовом доме Анбас. Он мало чем отличался от прочих. Такие же каменные стены за высоким забором, огромная территория с садом, но у Аниты имелся маленький пруд, в котором расположились дикие птицы. Думаю, они возвращались сюда год за годом, в надежде высидеть птенцов на хозяйских угощениях.
Через парадный вход женщина меня не повела. Насколько я поняла с этим имеются какие-то заморочки. На Марине, к примеру, через парадный вход дозволено входить только мужчинам и замужним женщинам, которых обязательно ведет под руку супруг. Исключение, дети до половой зрелости. Я несколько лет пользовалась специальным выходом.
Убранство в доме Анбас отличалось от виденного мною у Андос и Ан Брадос. Здесь не было позолоченных колонн и мелких цветов на стенах, лепнины на потолке и картин в серых рамках; ни фигур, что изображают сражения прошлых лет; ни тканых портьер и вышитого красными цветами тюля; ни дорогой мебели в бежевых тонах на золотых ножках.
В этом доме все было достаточно аскетично: белый каменный пол без рисунка, такие же стены, разноцветные диваны и пуфы приглушенных тонов, но вот потолок изображал голубое небо и сияющие звезды. Я не могла оторвать от него глаз.