Иен приложил пальцы к своим губам, показывая жестом, о необходимости вести себя тихо. Потом притянул меня поближе и замер в самом углу. Сквозь тонкую щель открывался вид на коридор, в котором я встретила Ан Брадоса.
Анита остановилась у фотографии, где они невзначай держались за руки с Иеном. Она провела рукою по изображению мужчины и вздохнула, с тоскою прикрывая глаза. Тяжесть воспоминаний и боль утраты читались на ее печальном лице. Мне стало искренне жаль женщину. Я поджала губы, чтобы не заплакать, тоска накатила с невыносимой силой. Она словна прилив, исходила от маленькой леди.
— Держись! Это особое умение Аниты, которое она применяет дабы воздействовать на слабые умы, — прошептал Иен, наклоняясь к моему уху. Его теплое дыхание и спокойствие ослабляли воздействие женщины.
— Она обнаружила твою пропажу, а эта единственная часть дома, в которой нет камер наблюдения.
Продолжать Ан Брадос не стал, но мне и так стало понятно почему. Анита водила любовников. И коли Иену известно не только про камеры, но о тайных закутках дома, то он частенько наведывался к даме в гости. О осознания данного факта в душу закрался холодок. Я нахмурилась, мужчина испугался, что я сейчас расплачусь и выдам наше местонахождение и не придумав ничего лучше, совершенно по-мальчишески, поцеловал мою макушку. Оставалось только смутиться и опустить голову, как учила мать. Один короткий взгляд и снова очи в пол.
“Ты можешь быть своенравна и получишь плети на площади, но оставаясь покорной и нежной, ты завоюешь престол вместе с разумом мужчины”.
Раньше мне не были понятны слова матери, но теперь видя растерянность в глазах Иена, я почувствовала двойное дно данной фразы. Анита с ее необычной способностью отошла на второй план.
— Вот что значит, звездное притяжение. Ты гораздо опаснее госпожи Анбас. — Иен выдохнул, отстраняясь от меня. Мужчина был недоволен и раздражен. А я растеряна, ибо сама не поняла, как получилось очаровать Ан Брадоса. Живущие во мне призраки — осколки душ: землянки, хентерийки и цверга — оживали, переливаясь разноцветными гранями и принося с собою проблемы с неприятностями.
Малик
Сорину требовалось провести в медицинском блоке четверть суток, сильно его зацепил старший брат. Миле достаточно оказалось пары бокалов игристого алкогольного напитка, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы и снять головную боль. Ну, а я сейчас измерял шагами габариты собственной комнаты, находясь в полнейшей растерянности. Софии и след простыл. Я потерял девушку. Осознание данного факта вызывало во мне несколько совершенно неведомых доселе чувств. Страх, что с марианой что-то случится. И самое ужасное, что я сам не мог понять, волнуюсь ли я о самой девушке или о неприятностях, что грозят моей семье в случае, если Сокия попадет в плохие руки. Злость на самого себя и нелепость сложившейся ситуации. Ведь именно я виновен во всех нынешних проблемах. Не притащи я девушку на Юму и не знать мне гнева отца и интриг мачехи. Обида на старшего брата, ведь он не сообщил о том, что жив и здоров. С этой информацией я тоже пока не знал, что делать. Но ясно одно, у Иена не получилось бы так долго скрываться без посторонней помощи. Валенсия убивалась горем, а значит о воскрешении сына не ведала, а вот нахождение Милы в стенах лабиринта наводила на определенные мысли. Стоило поговорить с женщиной утром, как только она сможет здраво рассуждать.
В дверь постучали, и вошедший слуга сообщил о госте, который ждем меня в центральном холле дома.
Спускаясь по широкой лестнице, я впервые внимательно присмотрелся к писарю. Мужчина не была так уж стар, как желал всем казаться. Здоровый широкоплечий мужчина с сильными могучими руками, что он пытался скрывать под полом длинного бежевого плаща. Голова слегка тронутая сединой была обращена к картине, на которой было изображено счастливое семейство Ан Брадос в полном составе. Пинер широко улыбался, приобнимая за хрупкую талию Иена. Тот всегда был словно тонкое, но крепкое дерево. А маленький Пинер не достает брату и до плеч. Отец искренне радуется новому дню и художнику, а именно его приглашали богатые семье для написания портретов. Простой люд довольствовался изобретениями техников.
Я преодолел еще несколько ступеней и смог разглядеть единственное мрачное пятно на полотне, себя самого, сидящего на коленях родителя. Помню, в знаменательный день мачеха послала прогуляться меня в сад. В суматохе ожидания прихода творца с красками о шестилетнем сорванце забыли. И только отец не пожелал садиться в кресло без среднего сына. Первоначально Ан Брадос должен был прижать к груди маленького Пинера.