Мужчина замолчал, закрыл глаза и стал немного раскачиваться на стуле, который издавал неприятный скрежет, шаркая по полу.
— Что случилось потом? — вырывая из покрывала грустных мыслей, спросил Вика.
— Меня сослали на озеро. Работы по добычи амелиса прекратились. Официальным объяснением стало истощения источника. — закончил свою незамысловатую речь новый знакомый.
— Думаю, тебя оставили в живых не случайно, — заключил я.
— Безусловно! — посмеялся мужчина, — Кресану необходим козырь в рукаве, чтобы оставаться на плаву. Никому не известно, как выглядит настоящий император. А годы, проведенные на берегу Амелисового озера не пожалели мою внешность.
Я некрасиво перебил Виктора:
— Но как же ваша схожесть с нынешним императором? И что с близкими?
— Ответ прост, — улыбнулся мужчина, — мой отец был слаб до женского красоты. А вот родных не осталось. Я сирота с раннего детства.
— Необходимо действовать! Вас лечить, трон вернуть! — загорелся я праведным огнем. Но на лице Виктора увидел потухший взгляд и усталость.
— Я не стану подвергать опасности еще одного Ан Брадоса. Достаточно! Моя судьба провести вечность на зеленом берегу.
Я долго пытался переубедить упрямое создание, но бестолку. Виктор поставил крест на собственной жизни в день, когда Пинер перестал дышать. Наверное, он привязался к неунывающему Ан Брадосу, и начал считать его родным человеком, практически братом, которого у Виктора никогда не было. Предавшего род сводного родственника я в расчет не брал.
В моей голове рождался один план за другим. С такой информацией я мог править Юмой, играя нынешним императором, как тряпичной куклой. Либо свергнуть его и посадить на трон настоящего Лан Финреса, получив при этом почет, славу и возвысив свой род. И неважным становилось, воскрешение Иена и связь с Софией Дит. Хотя, тут имелась небольшая загвоздка.
— Что за чернота на твоей щеке, словно огромная проказа? — спросил Вик, показывая на лицо.
Я обернулся к висящему у двери зеркалу и с ужасом замер, рассматривая огромного размера пятно на коже. Болеть щека перестала, оттого я не обращал особого внимания на собственное лицо, да и некогда было заниматься внешностью, жизнь бы сохранить.
Необходимо встретиться с Софией хотя бы для того, чтобы снять метку с моей щеки, но, честно говоря, я не представлял пока, как это сделать. Мне понадобятся знания и хитрость Сорина, который обижен моею грубостью. Недальновидность и горячность снова вышли боком.
— Связь с марианской принцессой, — ответил мужчине, дергаясь и паникуя.
— Там несколько баллонов с питательной смесью. Рядом жилет с чистым воздухом. Выходя наружу, надень скафандр! — помог мне Виктор.
Уходя и не оглядываясь, я видел перед собой искреннею и грустную улыбку настоящего императора Юмы. Такого не достойна наша планета, которая погрязла в пучине интриг и страшных тайн.
София
Гонимая страхом, я бежала к тюремному блоку. Руку согревали три ключа. Где-то на полпути сбросила высокую обувь и осталась босая. Но ноги не замечали холода.
Впереди раздались голоса. Я замедлила бег, переходя постепенно на шаг.
— Иен? — удивился старший офицер, судя по форме и яркому головному убору.
Тут пришлось использовать ключ золотого цвета. Его грани переливались и блестели в свете настенных ламп. Сама демонстрация императорского ключа, убрала любые вопросы.
— Послушай Иен, — сказал мужчина, который последовал за мной за открытую решетчатую дверь. — В империи творятся странные дела. На Юму практически без препятствий высадился корабль Александра Дита. Теперь он сидит в третьей камере на шестом этаже. Тело Аниты Анбас нашли за пределами ее дома изуродованным.
При этих словах я вздрогнула, потому что само имя женщины вызывало в душе неприятные воспоминания.
— Не говоря уж о том, что ты объявлен мертвым, — продолжил свою речь офицер, не замечая моей бурной реакции.
На удивление приятный парень помог мне преодолеть последний уровень защиты, где я использовала серебряный ключ.
— Дальше мне нельзя, не та должность! — с улыбкой и грустью произнес мужчина.
Он протянул руку, но я не отважилась ее пожать, поскольку понимала опасность разоблачения. Кивнула головой и, развернувшись, зашагала прочь. Не думаю, что душу Иена будет сильно волновать не почтение, с которым я обошлась с офицером.