Я промолчала, а про себя подумала, что каждый имеет душу, сколь ничтожным существом он бы не являлся.
— Зеук погубил не один род, вселяясь в тела и поглощая их. Он был так развит и умен, что приспосабливался к любым обстоятельствам и семьям. Даже самые близкие люди порой не могли определить одержим их родственник копиром или нет.
Она продолжала говорить, а меня поглотили страшные мысли о судьбе отца, в которые то и дело вклинивались глаза, что смотрели с картины. И даже прикладывая голову на подушку, ощущала звериный взгляд нарисованного чудовища. Заснуть в эту ночь мне так и не удалось, вот только виною совсем другой монстр….
Император не оставил охраны у двери и не включил электрические решетки на окнах, потому что знал, что бежать некуда. Жизнь отца, которую Виктор обещал укоротить, волновала сердце. В душе теплилась надежда на благополучное разрешение проблем. Рассчитывать больше не на кого. Малик мертв и не сможет помочь. Сорин предал нашу компанию. Я осталась одна.
Я вскочила с кровати и прошлась, нервно, по комнате. Широкая длинная ночная рубаха, в которую меня облачили, путалась в ногах и мешала делать длинные шаги. Чем вызывала еще большую агрессию. Не выдержав, я схватила со стола нож для фруктов и начала с яростью резать подол, будто он повинен в западне, в которой я оказалась.
— Может не стоит портить ткань и соблазнять не приличной длиной, что оголяет твои прекрасные ноги, — раздалось в дальнем темном углу. Я вздрогнула. Но голос принадлежал ни императору. Смутно знакомые насмешливые нотки нарушали тишину ночи.
Шаг. По комнате разлетается стрежетающий звук. Очень похожий на тот, который издает биомеханический костюм отца при открытии. Затем звук становится тоньше и тише, как от каблуков на сапогах. Тень становится отчетливее, вырисовывая тонкий мужской силуэт и хромую походку.
Шаг. Сердце уходит в пятки, боясь встречи с незнакомцем. Душа горит желанием поскорее узнать, кто посмел пробраться в комнату невесты императора, не боясь лишиться головы. Внутри зарождается ужас от мысли о повторении ночной встречи с Виктором.
Шаг. Сияние ночного светила из окна, единственный который мне захотелось оставить, показывает изящную фигуру того, кто заставил мое сердце печалиться и радоваться одновременно. Вот только он ли это или снова обман?!
Иен стоял, словно укутанный в свет. Лицо было хорошо видно. Глаза и волосы блестели. Мужчина протянул руку, а я, выронив нож для фруктов, боялась сделать вдох, чтобы не спугнуть прекрасный сон, который подарила судьба. Потому что это не могло быть реальностью.
Не страшась подвоха, приблизилась и протянула свою ладонь мужчине. Задрала голову и взглянула на Иена. Он неуловимо изменился. Взгляд стал мягче и теплее, а глаза. Я шокированная увиденным оттолкнула мужчину и ринулась к кровати, в намерении защищаться от любых посягательств подручными предметами, вроде старинного подсвечника. Ибо глаза изменили свой цвет с красного на насыщенный зеленый. Даже в полутьме я смогла рассмотреть их сияние.
— Слишком грубый намек для девушки благородной крови, — ехидно пошутил Ан Брадос.
Судя по манере разговора и желчи, которой была наполнена фраза, это был Иен. Но я не спешила в этот раз с выводами. Вдруг Виктор снова принял чужую личину.
— Кто вы? — прокричала подходящему созданию, пытаясь остановить его звоном голоса. Расстояние сокращалось быстрее, чем я могла рассуждать. Страх уничтожал возможность мыслить здраво, заставляя делать глупости. Вскочив на кровать, чтобы сравняться в росте с мужчиной, я замахнулась для удара. Иен не попытался остановить мою руку. Треск вышел знатный. Мужчина схватился за голову, не веря в то, что я действительно посмела его покалечить.
— Дура! — растирая место ранения, закричал Ан Брадос. Стиснул зубы, он попытался унять нарастающую злобу.
А в следующее мгновение, одним прыжком, вскочил на застеленное ложе, подошвой сапог пачкая белые простыни. Сжал больно запястье, из-за чего заставил выронить единственное мое оружие. Свободной рукой обхватил поперек талии и наклонился к лицу.
— Может, это приведет тебя в чувство?! — выдохнул в мои губы Иен и коснулся их. Сопротивлялась. Одной рукой пыталась вырваться из захвата, другой колотила по спине. Отчаяние поглощало. Я замерла, стиснула зубы, чтобы не дать проникнуть наглому языку мужчины в мой рот. А Иен продолжал ласкать губы. Словно выпивая мою душу, он напористо сминал уста, заставляя подчиняться его воле.