Это не укрылось от ом, которые снова взволнованно забурлили. По зеленому побежали разноцветные всполохи. Облако отодвинулось подальше, демонстрируя дружественные намерения, однако, кажется, стало еще плотнее. Вероятно, к ним присоединялись все новые и новые блестящие точки-существа.
– Я целая. Просто во мне созревает еще один целый – наш будущий ребенок. Он пока совсем маленький, ему нужно время, чтобы стать больше и выбраться наружу. И тогда мы будем отдельно. А потом он вырастет и станет большой, как Саймон.
Бурление усилилось. Теперь на поверхности ом преобладал не зеленый, а золотистый цвет. По всей видимости, для их культуры сообщение оказалось слишком потрясающим.
Потом посыпались вопросы. Люди, преимущественно Майя, отвечали, как могли.
Похоже, для ом такой способ увеличения численности представлял нечто совершенно новое и невероятное.
– А можно посмотреть? Я не причиню вреда.
Теперь настала очередь Майи ослабить зажим перчатки. Саймон с ужасом смотрел, как его любимая исчезает под золотистым коконом, облепившим ее полностью без какого-либо просвета. Несколько минут он провел, замирая от страха, но обошлось. Кокон распался, и он вновь увидел Майю, улыбающуюся ему сквозь стекло шлема.
– Они сказали, малыш похож на тебя.
Ее улыбка вернула его к жизни. Он вдруг осознал, что на несколько мгновений попросту забыл дышать, и с силой втянул в себя воздух. По поверхности ом вновь пробежали сполохи.
– Удивительно, – голос в голове звучал задумчиво. – Я никогда так не чувствую себя. Ты …
Голос помедлил в поиске слова.
– Вот, ты – яркий внутри! Ты даже меня заставляешь менять цвет, такой ты яркий. Никогда раньше со мной такого не было. Это приятно.
И тут Саймон по-настоящему испугался. Ему вдруг представилось, что ом, которому приятны их человеческие эмоции, никогда не отпустит их корабль. Он буквально на секунду представил себе, что Майя, оставшись без помощи, не сможет родить, и он потеряет ребенка, а может быть и жену, и останется здесь навеки, в плену этого странного светящегося существа.
Мысль промелькнула буквально за долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы ом, превратившись из рубинового в гранатовый темно-красный, забурлив, отпрянул от них.
– Нет, нет! – Голос в голове просто взорвался. – Нет. Я не знал, что ты настолько другой. Даже если часть меня пропадет, я все равно останусь целый. Ты совсем другой. Ты не можешь потерять часть себя и остаться прежним. И ты не можешь потерять другого или его часть. Ты – другой-другой. Такой целый и такой хрупкий. Я не хочу причинить вреда. Как я могу помочь?
Оказалось, совсем непросто объяснить этим странным – или этому странному существу, что они не могут просто так перемещаться в пространстве по своему желанию, как это делают ом. Им необходимы всякие штуки и приспособления, часть из которых сломалась и пришла в негодность.
Несколько дней ушло на то, чтобы попытаться объяснить этому невероятному светящемуся существу, что и как нужно починить, чтобы они могли улететь на Яссен. Ом старался изо всех сил, но чем дальше, тем больше становилось ясно, что созданию, живущему за счет энергии звезд, ни за что не постичь сложностей ни механики, ни квантовой термодинамики, ни всего прочего, что создал человеческий разум. Наконец стало ясно, что ждать больше нельзя. Майя уже с трудом ходила, и роды неумолимо приближались. Саймон принял решение двигаться вперед хотя бы так, как получится. Ом понимали его состояние и не препятствовали. Но случилось непредвиденное.
Едва он завел двигатель, закричала Майя. Время ребенка пришло.
Не в состоянии разорваться между женой и управлением кораблем, он выключил двигатели и бросился на помощь. Конечно, они изучали курсы первой помощи. Разумеется, он не раз и не два проштудировал все, что нашел в памяти бортового компьютера, так или иначе относящееся к родам. Само собой, Майя давно приготовила предметы первой необходимости. Но он все равно был не готов. Черт побери, он был совершенно не готов, но думать об этом было некогда, требовалось срочно действовать.
Они старались, как могли. Но что-то явно шло не так, потому что Майя почти теряла сознание, а ребенок все не показывался. Вдруг в какой-то момент, когда жена замолчала, он услышал голос, как оказалось, давно бившийся в сознании:
– Впусти меня, я помогу!
Он огляделся. Иллюминаторы полностью потеряли прозрачность, их сплошняком покрывал сине-черный мерцающий ковер ом. Саймон посмотрел на жену. Майя, бледная, мокрая, обессилевшая, с прилипшими ко лбу волосами… Помощь явно требовалась, и он решил рискнуть.