– Как же и страшный и пригожий сразу?
– Да так. Пригожий потому, что красив невероятно. А страшный, поскольку нечеловеческий сам по себе, и над землёй завис как стая гигантских птиц. Я так в траву лицом и пала. Стала гимны петь, как в Храме сияющего солнышка учили всю жизнь. Подняла голову, а Город стал синеть, а после и вовсе растаял. Вскоре после того случая дожди зарядили. Я уж туда не ходила больше. А там и пошли слухи из селения, да и из окружающих мест стали прибывать любопытные, что город воплотился в камень и стоит на прежних болотах. Не тонет. Люди посмурнели, загрустили. Кому охота становиться очередными насельниками, привыкнув к своему? А там уж из столицы стала прибывать одна команда за другой. Те, кто отслеживают появление таких вот «Городов Создателя». Стали готовить списки на людей, годных для будущего проживания. Чтобы нестарые, желательно и совсем молодые, работящие да образованные. Твой отец образованный?
– Да, – ответила Ива. – Он строитель дорог.
– А вот с тобой-то у него может накладка выйти. Скажут, девушка – инвалид. Для работы сложной не сгодится. А в новом Городе неумехи и тёмный сброд не нужны. Таких в старые, а то и в чужие да полуразрушенные Города сплавляют. Чтобы дышать самим было легче. Там в «Городе Создателя» строго. С баловством не разгуляешься. Отправят обратно. Ты ведь не ребёнок уже. Ты сама-то чего умеешь?
– Я всё умею, если по дому. А так, училась я хорошо, и читать я люблю. Не успела пока выбрать профессию. Когда было, если отца зачислили в новые насельники «Города Создателя»? Как же меня отправят, ты говоришь, если я не умею сама зарабатывать? А во время обучения профессии мне одной не выжить.
– Ну, дай тебе Создатель счастья, а твоему отцу удачи, чтобы вашу семью не разлучили. Да не должны, – сказала она неуверенно. Ива испугалась, приняв старческую бормотню за правду, за осведомлённость старой карги по поводу сложного устройства нового Города.
– Слышь, а я вот читать кое-как умею, – сказала старуха, – была бестолковая на учёбу, а замуж выскочила рано. Охотливая была на парней. Мать с отцом испугались, что полечу под откос, и разрешили взять меня за себя одному небедному хозяину просторной личной усадьбы. Чего ради было потом учиться? Дети пошли. Скотины полный хлев, птичник, полный птицы, да и огороды немереные. Так я и жила до старости, пока дети по себе всё добро не растащили, а нас со стариком оставили в купленном по дешёвке доме на окраине. С теми злыднями – соседями, от которых мы и сбежали сюда на выселки. А уж соседушки были рады, не передать, как дом наш и участок себе пригребли. Не приведи Создатель тебе с такими вот злыднями когда столкнуться, как мне пришлось. Но мы быстро обустроились, успокоились. Дети выросли, чего горевать?
– Бабушка, а страшно жить старой? – спросила Ива.
– Не страшнее, чем инвалиду. А как-то живут, коли жизнь от себя не отпускает до времени. Да и не стремится никто, если не свихнётся вдруг, из её объятий выскользнуть. А объятия жизни далеко не всегда ласковы. Порой так сдавит немилосердно, что душа хрустнет от муки, взвоет, а всё равно жизнь разлюбить не может…
– Ты всем, что ли, гостям свою жизненную канитель выкладываешь? – недовольно подал голос Ясень. – Не устала от бесконечных пересказов?
– Не всем. Только твоей дочке пригожей и раскрылась. Хороша у тебя дочка, жене твоей награда за родовые муки, за годы заботы и любви материнской. Да и тебе утешение, хотя и с нагрузкой. Да и молчать постоянно, – онеметь можно раньше времени. Пока жив человек, жив и язык его. На что он и дан, как не для речи? Молчат только увечные умом, безъязыкие, да ненавистники людей на слова жадные. Даже кошка с человеком мурлычет. Намолчимся в том мире. – А всё же старуха обиделась и примолкла. Подойдя к деревянной кровати, где и лежал Ясень, она ловко и бесшумно закрыла облинявшие шторы, сразу отделившие нелюбезного гостя от остального помещения. Отец за шторами замолк. Мать спала и не проснулась от его препирательств с хозяйкой.
Ива отвернулась от бабки, давая ей понять, что хочет спать. На самом деле сна не было. Она разглядывала печь, недавно замазанную глиной от повреждений. На белом фоне глиняные заплатки казались чьими-то страшными ликами, и девушка зажмурила глаза, чтобы их не видеть. Бабка ушла в свою жилую половину дома, решив, что девушка уснула.
Всё это происходило два года назад перед тем, как звездолёт Кука опустился с новыми условными его пленниками в подземный ангар на необитаемом острове обитаемой планеты. Куку было скучно одному жить среди тех, кого породила другая планета, или кого породил на этой другой планете неизвестный Создатель. Кук жаждал общения с человеками земной расы. Так что опустившийся звездолёт, секрет обретения которого Кук никому так и не раскрыл, был буквально наполнен человеческим счастьем.