Завозилась Ландыш. Она перевернулась на живот, перевернула подушечку другой прохладной стороной. Ландыш любила спать на животе. Привидение мигом исчезло, как выключилось.
– Почему ты не спишь, Радослав? – в полусне спросила Ландыш. – Ложись рядом и обними меня. Мне приснился страшный сон. Как будто к нам приходило привидение, и ты с ним разговаривал обо мне. Я нужна тебе, по – настоящему? – спросила она, когда он устроился рядом с нею. – В меня никто не вселялся, Радослав. Я всегда оставалась самой собою, я любила тебя со всей своей возможной страстью, с тою, о которой мечтала ещё на «Бусинке» – своей планете. Я берегла себя для тебя, Радослав. Ты же ценишь мой дар? Пусть ты умный и красивый, но ты не молодой. Я подарила тебе страсть, возможную лишь в юности. Я и напитаю тебя своей юностью, и мы как сообщающиеся сосуды будем одинаково молоды, поровну наполнены нашей любовью. Да?
– Да. Ты мне нужна.
– Докажи… – она сжимала его худенькими руками очень сильно, если не больно, – Ты такой большой, такой сильный, чувственный, ты мой… – и уже лежала сверху на нём, требуя ласк, пихая маленькую возбуждённую грудь в его губы.
И он любил её. Любил какой-то сложносоставной любовью, как любят юных любовниц, а также и старых привычных жён. Мягко и по родному ласкал, как ласкают дочерей, и одновременно жалея, как жалеют подобранных маленьких котят, никому в целом свете ненужных и обречённых гибели, если не взять за них ответственность.
Утром он взял кольцо Нэи и спрятал его от Ландыш. И удивительное дело, она даже не спросила о кольце, не стала его искать. Она пела тоненьким голоском старинную песню, порхая по комнате, сдувая какие-то пылинки с редких вещиц, обвиваясь вокруг него, танцуя и опять отдаляясь, дирижируя руками самой себе, – … И верю я, что скоро,/ И верю я, что скоро, /По белому, по снегу –у/, Ко мне вернёшься ты! / Снег кружится, летает, не тает, / Все тропинки заметя,/ Заметает зима, заметает,/ Всё что было до тебя! – Устав, она повисла на нём. – Радослав, там будет зима?
– Да, кажется, мы будем обитать с тобою в умеренном климате.
– Как здорово, снег! Ты будешь катать меня на санках. Я видела на Земле, как один парень катал свою девушку на санках. Она смеялась, им было так весело! И босиком во время дождя будем ходить по лужам?
– Будем. Если будет тепло, конечно. А то ноги остудить такой хрупкой птичке-певунье совсем ни к чему.
– Радослав, у мужчин, похоже, очень большое сердце, если оно вмещает в себя любовь к многочисленным женщинам. А у меня сердце не такое. Я уже никого не смогу вместить в себя.
– Да я и не собираюсь никому уступать своё место там, где ты меня и поселила.
Ландыш поцеловала его в губы, – Этот поцелуй – волшебная печать, – сказала она, – «Положи меня как печать на сердце своё, как перстень на руку свою, ибо крепка как смерть любовь. Стрелы её – стрелы огненные». Я запечатываю твою прошлую память. Теперь ты только мой.