– Пусть вам деликатные местные девушки разливают чай и подносят его к вашим великолепным бородам. Надеюсь, Кук поделится и с тобою, Радослав, своими наложницами. Их у него довольно много, как говорил мне Костя. А ты, Андрей, обзавёлся на своём континенте хоть одной златолицей барышней?
– Уж тебе-то я не открою свою личную жизнь для осмеяния, – вполне серьёзно отозвался Андрей, пресекая шутки Ландыш, направленные в его сторону.
– А у златолицых мужчин растут бороды?
– Нет, – сказал Андрей.
– Ах! Как же я промахнулась. Надо было мне ехать с тобою на тот континент, где ты мог бы брить бороду.
– А вот и нет, – сказал ей Костя. – Они отлично знают, что белолицые мужчины бородаты. Если не так, то в их глазах они не вполне мужчины. Некто вроде гермафродитов, достойных жалости.
– И отсутствие бороды не есть признак их сниженной сексуальности? – Ландыш не отставала от Андрея, желая уколоть и его своей остротой. Её раздражали все они.
– Нисколько, – ответил за Андрея Костя. Андрей несколько презрительно молчал. Он так и считал Ландыш недоразвившейся девчонкой, как и привык. Но отбившейся от рук без надзора матери и выскочившей замуж за того, кто не способен научить уму – разуму.
Костя вспыхнул, уличённый в собственной болтливости. Ландыш ушла без объяснений, оставив их одних.
– Дал бы я ей по заднице, не будь она в положении будущей матери, – сказал Кук. – А я ещё ревновал к тебе это пустотелое украшение для декоративной полочки. Ей кто-то совсем другой надобен. Мама её ошиблась в своих астрологических расчётах – подсчётах. Наверное, её астрологические таблицы размокли во влажной атмосфере её планеты. – Кук сделал вид, что шутит. Но шутка не была поддержана.
– Она не пустотелая безделица, Кук. Но она сделала ошибочный выбор. Потому что была юной одинокой девочкой, а выбирать ей было негде и некого. Я один виноват, что не смог осилить своё минутное безумие, пусть и было оно ответным.
– Вы вместе виноваты. Обоим вам и пожинать плоды своей ошибки.
– Ты серьезно хотел её взять с собою как жену на будущее?
– Нет. К чему мне, старому, портить ей жизнь? Я хотел увлечь её для одного из своих сыновей. Был уверен, что, увидев моих космических орлов, она бы не устояла. Хоть кого бы, а выбрала.
Кук, Андрей и Радослав отправились в дом, оставив Костю для развлечения Ландыш, поскольку она вскоре вернулась с вазой, полной местных лесных ягод. Возможно, что её поведение было всего лишь родом развлечения, но только Радославу развлекаться подобным образом не хотелось. Дом был обширен и прост в своём устройстве. Но прост только по виду. На самом деле он был начинён земной технологией в той степени, как это и возможно.
– В отличие от всего прочего, в бытовом плане ты аскет, – заметил Кук, – если не сказать, что человек без фантазий, или попросту не имеющий вкуса к житейскому комфорту, – Кук скептически осмотрел жильё четы Пан. – Нет, живи ты один, какой вопрос к логову воина и странника, а ты же с юной женой обитаешь. Ей-то не скучно сидеть в такой вот кубатуре без всяких украшательств? Ах, Ландыш, выбрала бы меня, жила бы теперь как Шахерезада среди фонтанов и кружевных беседок. А босыми ножками ходила бы по пушистым коврам, вытканным искусными руками златолицых мастериц. А цветы они ткут и вышивают такие, что от живых не отличишь. Да ты бы сунулся когда в какой-нибудь столичный салон для украшательства здешнего быта, прикупил бы жене хоть чего, радующее взор всякой женщины. Или я мало денег тебе даю?
– Да мне и эти тратить не на что, – отозвался Радослав, не понимая, к чему такое длинное вступление не по существу.
– Тебе не на что, а ей?
– Незачем ей привыкать к архаичной роскоши. Она человек, принадлежащий к другой цивилизации, туда и вернётся. Я сам проходил через подобные увлечения комфортом из-за скуки. Глупости это. Пустое отвлечение ума.
– Мудрец. Мудрец из пещеры. А я люблю роскошествовать. Я уж давно здесь стал обывателем. Так привык, что возврата не хочу. Хотя, если начистоту, представить тут свою кончину, я не могу. Хочу умереть на Родине. Как сделал старый Франк Штерн. Вспоминаешь доктора?
– Нет. Нет у меня тут воспоминаний. Я тут как новенький и глупый молодожён.
– Попривык? А то, помнится, смурял как грозовая туча. Ох, и не хотел ты себе жену, а глядь, опять на голову твою свалилась. И где? Там, где и не ожидал. В Космосе! Удружила тебе Пелагея! Наплела своих куделей судьбы.
– Мы друг другу не мешаем, – ответил Радослав, – а только являемся друг для друга наполнителем того самого пространства, которое и занимает одиночество. Каждый живёт, как ему хочется, а вот в углах при этом стылые сквозняки как волки не воют, тоска как мышь не пищит и не скребётся.