Вроде капитана Виктории Харрингтон и экипажа КЕВ "Бесстрашный".
Глава 5
Пройдя внутренний периметр защитных сооружений терминала, КЕВ "Бесстрашный" гладко затормозил перед стыковочным терминалом. За их спиной бледно светили основное и сопутствующее солнца системы Мантикоры, GО и G2, уменьшившиеся до размеров самых обычных звезд, поскольку Узел лежал почти в семи световых часах от них.
Посторонний, оказавшись в центральном посту "Бесстрашного", мог и не распознать атмосферу уныния, охватившую корабль. Но посторонний, подумала Виктория, машинально почесывая Нимицу подбородок, не жил с экипажем неделями. Не впитывал унизительную обреченность, вызванную приговором к станции "Василиск". Не наблюдал, как люди все глубже забиваются в свои раковины, пока выполняемые ими обязанности не становятся единственной ниточкой, связывающей их с капитаном.
Харрингтон откинулась на спинку кресла и уставилась на тактический монитор. На нем отображался предполагаемый вектор "Бесстрашного", обрывающийся ровно в половине световой секунды за порогом исходящего окна терминала. Зеленая бусина легкого крейсера плавно скользила вдоль по тонкой линии, прокладывая курс через ряды циклопических защитных сооружений, и даже в своем унынии Виктория ощутила знакомый трепет перед огневой мощью, окружающей невидимые межзвездные ворота.
Самая маленькая крепость тянула на шестнадцать миллионов тонн, вдвое больше супердредноута, а соотношение военной мощи к массе у нее было гораздо выше, поскольку гипергенераторы и паруса Варшавской отсутствовали, и все полезное пространство использовалось для дополнительного размещения оружия.
Каждый форт, заключенный в "пузырь" из силовых барьеров, нес круглосуточную боевую вахту. Способа заранее известить о прибытии корабля по Сети на другой терминал еще не придумали, а поскольку никто не в состоянии оставаться бдительным вечно, внезапная атака, скажем, со стороны звезды Тревора очень даже не исключалась. Чтобы правильно отреагировать, защитники ведь должны еще сообразить, что перед ними агрессор, а не мирный торговец, а нападающий прибудет готовым к стрельбе, уже высматривая мишени для своих орудий.
По этой причине никто из проектировщиков оборонительных сооружений никогда не размещал их ближе чем в полумиллионе километров от терминала. Если предоставить враждебным силам возможность оказаться сразу в радиусе действия энергетического оружия, большинство укреплений погибнет, не успев сделать ни единого выстрела. С другой стороны, проходящему через сетевую станцию кораблю не разогнаться более чем на дюжину-другую километров в секунду - слишком мало для высокоскоростной атаки. При достаточной удаленности фортов нападающим придется полагаться на ракеты, а даже снаряды на им-пеллерной тяге не могут достичь цели быстрее, чем за тридцать пять секунд. Таким образом, гарнизоны получают шанс привести цитадели в полную боевую готовность. На практике, подозревала Виктория, защитники, скорее всего, не успеют управиться в установленное время, и ракеты их опередят. Возможно, именно поэтому защитные системы фортов даже в мирное время, в отличие от наступательного оружия, оставались настроенными на перехват управления аварийными компьютерами.
В случае войны крепости усиливались за счет густо засеявших окрестное пространство боевых платформ - старомодных, напичканных бомбами лазерных спутников с дистанционным управлением, - расположенных гораздо ближе к станции и запрограммированных автоматически атаковать все, что не идентифицируется однозначно как дружественное. Противник, используя фактор внезапности и пустив в ход энергетическое оружие, имел возможность уничтожить часть платформ, но их все равно оставалось достаточно, чтобы причинить врагу максимум неприятностей. В мирное время такие меры никогда не использовались. Никому не хотелось попасть в неловкое, мягко говоря, положение, угробив пассажирский лайнер, чьи сигнатуры случайно оказались нераспознанными.
Чтобы иметь возможность заполнять образующиеся в ходе сражения бреши, форты внешних колец обладали способностью передвигаться. Низкий порог максимального ускорения, гораздо меньше сотни g, компенсировался точнейшими расчетами. Цитадели успевали перехватить направляющиеся внутрь системы силы врага, а их двигатели имели мощность, достаточную для генерации импеллерных клиньев и силовых барьеров.
Однако всей многочисленности, огневой мощи и мобильности крепостей вряд ли хватило бы, случись наихудшее. Такой мощный противник, как, например, Народный Флот хевенитов, мог применить многостороннюю атаку.
Корабли через Центральный Узел могли попасть на любой из второстепенных терминалов и с любого второстепенного терминала на Центральный Узел, но не имели возможности напрямую перемещаться от одного второстепенного терминала к другому. С экономической точки зрения это давало Мантикоре огромное преимущество, с военной - наоборот.
Каждая станция имела максимальный порог тоннажа на одно перемещение. В случае Мантикоры он лежал в районе двух сотен миллионов тонн. Любой противник, решивший воспользоваться терминалом, мог перебросить на Центральный Узел лишь ограниченное число кораблей. Каждое использование пути между станциями создавало так называемое "транзитное окно" - временную дестабилизацию пространственного туннеля, пропорциональную квадрату массы тела, совершающего переход. "Транзитное окно" одиночного четырехмиллионотонного грузового судна едва достигало двадцати пяти секунд. Армада в двести миллионов тонн закрыла бы данный путь больше чем на семнадцать часов, во время которых она не могла ни получить подкрепление, ни, в случае чего, отступить. Атакующему придется полагаться только на себя.
Но если противник контролирует не один терминал, он может послать максимальный тоннаж с каждого из них, не заботясь о "транзитных окнах". Такая операция, конечно, потребует тщательного планирования. Синхронные действия - непростая задача для флотов, разделенных тысячами световых лет. Однако перед тем, кто сумеет провернуть нечто подобное, не устоят никакие укрепления.
Даже мантикорские, подумала Виктория. Даже при том, что на пристанционные крепости уходило до тридцати процентов бюджета КФМ, гарантировать безопасность - или по крайней мере нейтралитет второстепенных терминалов просто необходимо.
"Бесстрашный", подтормаживая маневровыми двигателями, завис, сохраняя неподвижность относительно Узла.
- С Центрального получено разрешение на готовность, мэм, - объявил лейтенант Вебстер. - Мы восьмые в очереди на переход...
- Спасибо, связь. - Рядом с курсором, обозначавшим "Бесстрашный", появилась алая цифра 8. Капитан бросила взгляд на маневровый дисплей, затем на дежурного рулевого. Маккеон молча застыл рядом с Веницелосом перед тактическим монитором, но Виктория, казалось, даже не заметила его присутствия. - Поставьте нас в исходящую очередь, чиф Киллиан.
- Есть, мэм. Переходим на исходящий курс. - Рулевой на секунду умолк и затем доложил: - Мы в очереди, капитан.
Виктория удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на дисплей визуального наблюдения как раз в тот момент, когда из туннеля вынырнул колоссальный сухогруз. Подобные невероятные зрелища никогда не надоедали, а увеличение на мониторе придвигало изображение на расстояние вытянутой руки.
Судно весило, должно быть, больше пяти миллионов тонн, однако возникло в поле зрения, словно бесплотный призрак, мыльный пузырь, но в мгновение ока обрело плотность легированной стали. Его огромные паруса Варшавской всего на миг полыхнули яркими ажурными зеркалами, затем лучистая энергия стекла в пустоту и корабль сложил крылья. Невидимые паруса сменились импеллерными лентами, и грузовик медленно пополз вперед, выбираясь из терминала и попутно запрашивая "добро" у центральной диспетчерской на отправку к своему конечному пункту и номер новой очереди.
"Бесстрашный" постепенно продвигался вперед вместе с остальными уходящими судами. В мирное время он имел приоритет не больше, чем любой гаргантюанский торговец, по сравнению с которыми крейсер казался ничтожным корытцем. Виктория, откинувшись на спинку кресла, созерцала целеустремленную и суетливую деятельность терминала.