Кстати, мой порез уже совершенно затянулся. Странно, я к этому усилий не прилагала… Может быть, у необычной зверюги и слюна целебная?
— Имей в виду, я на тебя злая! — на всякий случай предупредила я Дениса по выходе из «санузла». — Если еще раз вырубишь меня без спросу — лишишься какой-нибудь детали организма.
— Больше не буду, — пообещал Денис.
Он так и не сводил глаз с застывшей морды. Давно они так сидят, интересно?
Я села на диван и принялась наблюдать за странной парой. У зверя шевелился не только хвост, двигались еще и уши: они поднимались на разную высоту и поворачивались, опускались и мелко тряслись. Через некоторое время зверь стал переступать лапами и ерзать.
Денис поднялся на ноги.
— Между прочим, это кскривса, — сказал он, повернувшись ко мне. — Он не зверь, его интеллект сопоставим с человеческим. Вот только разговаривать с ним… забавно.
Ничего себе!
— Простите, — устыдилась я, — если бы я знала, то не стала бы говорить только с Денисом. Как он, на ваш вкус?
Денис хмыкнул, инстинктивно прикрыв рукой порез. Кскривса развернул ко мне все тело и взъерошил шерсть тонкой полоской вдоль хребта.
— То есть привет, — перевел Денис.
Ух ты! А что, на Земле ведь много молчаливых зверей, кто-нибудь при необходимости тоже мог бы эволюционировать в разумного. А способы общения можно изобрести какие угодно. Шерсть поднимается мышцами, близкими к коже; уши могут принимать, наверное, по десять положений каждое; плюс хвост. Неужели достаточно?
— А вы нас как понимаете? — удивилась я.
— Не по-русски же! — одернул Денис.
Ну конечно! Язык своих соратников он может воспринимать на слух! Я заговорила на нем, и кскривса, играя всем телом, мне отвечал. Необычная практика, ничего не скажешь. Я узнала, что эта конкретная особь — самец, зовут его Дикое Сердце Из Лесной Чащи, и это его третье имя, заслуженное в боях плечом к плечу с гуманоидами (до этого он звался Трудный Вертящийся Камень, а первое имя попросил разрешения не сообщать). Да, менять имена у них — давняя традиция, причем с именем можно переменить и дом, и семью, и еще что-то вроде клуба по интересам. Нет, далеко не все кскривсы стремятся служить в армии, это своего рода клановая профессия, то есть он использует навыки, доставшиеся от отца и матери с генами и воспитанием. Служить в армии гуманоидов ему нравится: он чувствует уважение к своему клану и знает, что всегда может рассчитывать на поддержку соратников. Семья у него есть, вторая. Дети от первого брака выросли, а две первые жены увлеклись каким-то растениеводством, улучшают вкусовые качества традиционной национальной пищи. В новом браке жена пока одна, но Дикое Сердце Из Лесной Чащи уже получил от нее известие, что скоро в доме появится еще одна хозяйка, и дал одобрение.
Я спохватилась, что заставила его повторять рассказ о себе, и опять извинилась.
— Ну что ты, — с мягким сарказмом заверил Денис, — я его спрашивал совсем о другом.
Да уж, конечно. О боевой специализации, о том, как ведется бой в космическом пространстве, об оружии и тому подобной ерунде.
— Еще о типах космических аппаратов, — добавил Дикое Сердце Из Лесной Чащи.
Я замерла: кскривса ответил на мои невысказанные мысли. Я собиралась спросить его, как он с сородичами общается в темноте, например, но теперь это стало ясно.
— Можно общаться мысленно! — обрадовалась я.
— Если мыслить образами, — опять же с сарказмом заметил Денис. — У меня вот так не получается: или сбиваюсь на слова, или образы нечеткие. А тебе удалось?
Удалось, только я сама не поняла, как. Попробовав повторить, я попросила кскривсу передать мне образ своего имени. Кроме собственно освоения основ телепатии, я хотела еще сократить время на его произнесение… Я получила в мозг сплав из весьма анатомичного изображения пульсирующего органа, мохнатых ветвей на красном фоне и ощущения какой-то ошарашивающей стремительности. М-да. Практиковаться и практиковаться.
— Вы поможете научиться? — попросила я.
Кскривса туманно согласился, сослался на неотложные дела и вышел. Я так и не поняла, надеяться мне на него или не стоит.
— Неудобно получилось. Про себя-то я ему ничего не рассказала.
Денис уселся на диван и грустно вздохнул.
— Не волнуйся. О тебе это чудо природы знает больше, чем ты сама.
Поскольку мой вопросительный взгляд Денис проигнорировал, пришлось соображать самой. Тут все знают обо мне что-то такое, чего я о себе не знаю, но точно не больше. Вспышкой молнии в памяти возник момент нашего со кскривсой знакомства: его собачьи глаза, не пытающиеся проникнуть внутрь, отражающие только собственную глубину, коготь, с металлическим лязгом выскользнувший из ладони и затем пропоровший мое плечо, плоский темный язык… Вот это была совершенно непонятная выходка — с точки зрения человека.