– Не веришь? Мне?
– Плевок! – сказал Хугебурка. – Верю.
– А, – расслабился Антиквар. – Сходи, договорись насчет транспорта.
– Адрес, – сказал Хугебурка. – С кем договариваться?
Все нашлось – и адрес, и транспорт, и те, с кем обо всем договорились: внешне весьма приличные люди, даже симпатичные. Они сразу вручили деньги для охранника и дали слайдборд, старенький, но исправный – такой не бросается в глаза. Антиквар погрузился туда со своими костылями, Хугебурка сел за пульт – тронулись.
– Скажем, эти ребята убили кого-то, – рассуждал Антиквар сквозь шум двигателя. – Может, причины были?
– Может, – соглашался Хугебурка.
– А им – инъекцию, как не людям!
– Гадство.
– Там хоть жизнь, верно?
– Где там-то? – спросил Хугебурка. – Куда мы их продаем?
– Дальняя колония. Но ведь жизнь, правда?
– Это точно, – сказал Хугебурка.
У ворот большого металлического здания их ждал маленький щуплый человечек. У него было усталое от пьянства лицо.
– А, – вяло приветствовал он приехавших и махнул лазерным пистолетом, после чего повернулся к кому-то в темноте. – Ребята, за вами. Бывайте.
Он потянул трос, и из мрака выкатилась тележка, на которой лежали, один поверх другого, закованные люди. Их одежда была изрезана на полосы.
– Грузите, – несколько иронически произнес охранник.
В слайдборде загремел костылями Антиквар.
– Не будь гадом, – глухо закричал он, обращаясь к охраннику, – помоги ему!
– Где мои полста? – осведомился тот, не двигаясь.
Хугебурка передал ему деньги, и вдвоем они вкатили тележку в заднюю дверцу слайдборда. Арестантов свалили вместе с цепями. Спустя минуту все исчезло: тележка, охранник, металлическое здание. Слайдборд несся по ночному городу. Антиквар, вцепившись в костыли, глядел сквозь мутноватое стекло застывшим, мечтательным взором.
Хугебурка появился в космопорту перед рассветом и отыскал Бугго спящую на очень грязном крыльце питейной. Рядом с нею прикорнул какой-то пьяный с разбитым лицом – он то сладко посапывал во сне, то вдруг вскакивал и отмахивался окровавленными кулаками от невидимых противников.
Бугго открыла глаза прежде, чем Хугебурка успел ее окликнуть. Сна в них как не бывало – капитан глядела ясно и весело.
– Принесли?
– Пятьдесят экю, – объявил он.
– Украли?
– Честно заработал работорговлей.
– Отлично. – Бугго потянулась, мало заботясь о том, что халат на ней распахнулся. – Пора!
В банке она появилась ближе к полудню, когда там больше всего посетителей, – отчаявшаяся, больная, дурно пахнущая. Служащие и клиенты шарахались в стороны, едва до них докатывали волны этого запаха, невозможного в благополучном пространстве банка, – запаха страдающего человеческого тела. Бугго пошатывалась, и Хугебурка поддерживал ее под локти. То и дело она останавливалась, непонимающе озираясь. Наконец перед нею возник служащий, и Бугго пролепетала:
– Я хочу снять деньги.
– Превосходное намерение! – произнес он, старательно выдерживая расстояние между собой и сумасшедшей капитаншей. – Для этого приложите пальцы к идентификатору, а потом наберите желаемую сумму на пульте. Какую сумму вы желаете?
– Сто экю, – подсказал Хугебурка.
– Сто экю, – послушно повторила Бугго и качнулась так сильно, что Хугебурка с трудом удержал ее.
– Превосходно, – деревянным тоном возгласил служащий, а затем объявил, оборачиваясь к посетителям: – Идентификатор будет обработан спецраствором. Это распоряжение руководства банка. Мы заботимся о безопасности наших клиентов.
«Ждали, – подумала Бугго, улыбаясь расслабленно, по-сумасшедшему. – Сволочи. Заранее все подготовили, даже спецраствор».
Она выполнила все требуемые операции, забрала деньги и выволокла свое бренное тело из банка.
Затем ее видели возле разных магазинов. Внутрь ее, разумеется не пускали. С черного хода опасливо выбирался подсобный рабочий, и слышно было, как хозяин кричит из глубины кладовых: «Спроси, чего ей нужно, и заломи двойную! Она все равно ничего не соображает!» Бугго охотно закатывала глаза и пускала слюни, переплачивая за ветчину и караваи хлеба вдвое и втрое. Хугебурки с нею не было – он через Антиквара и еще одного друга, которого звали Абела, добывал женскую одежду. Ребята ни о чем не спросили, кроме размеров и цвета кожи дамы – «чтоб все в гармонии, ты понял» – и к вечеру доставили к «Ласточке» несколько запаянных пластиковых пакетов.
Бугго высунулась к ним из разлома, помахала бутылкой наливки. Антиквар с Абелой переглянулись.
– Ну ты, это самое, даешь! – сказал Абела Хугебурке. – Для нее?
– Госпожа капитан! – заговорил Хугебурка. – Костюм доставлен.
– Отлично. Эти господа?..
– Мои друзья.
– Отлично! Братцы, пить будете?
Братцы переглянулись, и у них нашлись неотложные дела. Бугго засмеялась, глядя, как поспешно они уходят. Хугебурка взял у нее бутылку, попробовал – наливка была сладкой и теплой.
– Жаль, что нельзя сразу переодеться, – сказала Бугго, глядя на пакеты с одеждой. – Сколько потратили?
– Девятнадцать экю.
Бугго потрогала пакеты, поскребла ногтями в волосах.
– Воду натаскаем заранее. Точнее, этим займетесь вы. Завтра я весь день буду, пьяная и с жирной физиономией, чавкать по перекресткам. Хорошо бы обо мне еще один репортажик сняли…
Репортажик сняли.
«Доведенная от отчаяния, впавшая из-за болезни в полубезумное состояние, но юридически дееспособная, капитан «Ласточки» Бугго Анео вспомнила о своих сбережениях и посетила банк.
– Мы не можем отказать в выдаче денег клиенту, кем бы он ни являлся, – подчеркнул заместитель общего руководителя банка. – Хотя мне, честно говоря, всегда бывает до смерти жаль напрасно растраченного капитала. Это профессиональное.
Сейчас женщина, которая вызывает столь живое сочувствие у обитателей «Лагиди-6», пропивает и проедает огромные суммы, пытаясь забыть о днях голода».
Минул еще день, и вот вечером возле «Ласточки» опять появился представитель страховой компании. Бугго высунула к нему лохматую голову и весело замычала. Чиновник положил на землю возле корабля бумажку – официальную повестку о вызове в офис для слушаний по страховому случаю «Ласточки» – после чего быстро сбежал.
Бугго схватила листок и испустила неистовый вопль. Хугебурка, замученный тасканием воды – ходить пришлось далеко, в лес, где был маленький ручей, – спал в рубке, на топчане.
– Повестка! – ликовала Бугго, приплясывая с листком.
Хугебурка поднял голову. Запах инсектицида выветрился уже совсем, только от топчана еще попахивало кислым.
– Завтра вы мне нужны свежим и бодрым! – распорядилась Бугго.
– В таком случае, я буду спать, – сказал Хугебурка.
Весь остаток вечера и еще, наверное, половину ночи Бугго мылась и вычесывала колтуны из волос, но и потом, когда грязная вода была вылита, а засаленный халат, сшитый из одеяла, отправился в мусоросборник, Бугго не могла утихомириться и все бродила по разоренному кораблю, трогая переборки, гладя пальцами бедные треснувшие иллюминаторы, касаясь оплавленных панелей. «Красиво», – шептала она, уже видя «Ласточку» отремонтированной и вычищенной до блеска.
Разумеется, репортеры были наготове и ждали, но Бугго сумела их перехитрить. «Ласточку» она покинула сразу после рассвета, так что несколько журналистов, догадавшихся заглянуть к кораблю, обнаружили там только сонного Хугебурку. Возле офиса страховой компании тоже собралось полно любопытствующих, но никто из них Бугго не узнал. Когда при начале слушаний ее вызвали, из зала вышла холеная молодая дама в строгом платье. Ее белые волосы были стянуты узлом – ни волосинки растрепанной; руки в коротеньких кружевных перчатках (последнее особенно тронуло Бугго, когда она распечатала пакеты: Калмине Антиквар и Абела на самом деле любили и уважали вещи, а не просто пользовались ими – она поняла это, едва завидев перчатки).
– Э… – произнес председательствующий, ведущий специалист страховой компании. – Вы… э… госпожа…