Может быть, эти люди были правы? Они прожили долгую и счастливую жизнь — можно не сомневаться в том, что она была счастливой — и умерли счастливой смертью. И разве имеет какое-либо значение, что за это время солнце взошло лишь тридцать раз? Кто ведет отсчет и каковы его правила?
Я вынул две таблетки и взял стакан с водой. Затем положил их на место в тюбик, взял лучемет и переговорное устройство. Я не имел никакого морального права оттягивать для себя то, что ждало весь мир уже сейчас. Закрыв за собой дверь гостиничного номера, я решительно направился в библиотеку конгресса.
По дороге я остановился в баре и взглянул на экран последних новостей. Из Айовы ничего не было слышно, но разве было когда-нибудь время, чтобы Айове случилось что-нибудь вообще?
В библиотеке конгресса я зашел в каталог и, одев наглазники, стал сканировать библиографические материалы. «Летающие блюдца» привели к «Летающим дискам», затем к «Проекту «Тарелка», затем к «Огням в небе», «Огненным шарам», «Теории космического засева жизни на Земле» и еще двум десяткам тупиков, или жанров литературы для чокнутых.
Тем не менее через час у меня в руках была пачка перфорированных карточек, которые я вручил жрице-девственнице за столом дежурного оператора и стал ждать, пока она накормит ими приемное устройство. Через некоторое время она сказала:
— Большинство из затребованных вами микрофильмов заняты. Остальные будут доставлены в комнату 9-А. Воспользуйтесь, пожалуйста, лифтом.
В комнате 9-А был один посетитель, который, подняв голову, произнес:
— Вот это да! Волк собственной персоной! Как это ты умудрился меня выследить? Могу поклясться, что, уходя, я не оставила тебе никаких следов.
— Привет, Мэри, — сказал я.
— Здравствуй, — ответила она, — и прощай, у меня много работы.
Я рассердился.
— Послушай, пусть это покажется странным, но я пришел сюда вовсе не для поисков вашего несомненно прекрасного тела. Иногда мне самому приходится выполнять кое-какую работу. Когда прибудут мои катушки, я обязательно умотаюсь отсюда и найду себе другую комнату — для холостяков!
Вместо того чтобы самой распалиться, она смягчилась:
— Извини, Сэм. Женщине так много тысяч раз приходится слышать одно и то же. Подсаживайся.
— Нет, — покачал я головой. — Благодарю, но я ухожу. Я действительно хочу поработать.
— Оставайся, — настаивала Мэри. — Прочти это. Если ты вынесешь микрофильмы из комнаты, куда они доставлены, то не только вызовешь переполох в электронных цепях считывающих устройств, но и станешь причиной нервного припадка у старшей дежурной справочной службы.
— Я принесу их назад, когда они станут мне не нужны.
Она взяла мою руку, и я ощутил, как теплая волна пробежала вверх по ней.
— Пожалуйста, Сэм, извини меня.
Я сел и ухмыльнулся.
— Ничто не заставило бы меня уйти отсюда. Я намерен не выпускать тебя из виду, пока не узнаю номер твоего телефона, твой домашний адрес и истинный цвет твоих волос.
— Волчище! — ласково произнесла она. — Ты никогда не узнаешь ничего этого.
Однако я чувствовал, что ей стоит немалых усилий не высовывать голову из-под колпака считывающего устройства, игнорируя меня.
Раздался щелчок в раздаточном отверстии, и мои катушки вывалились в корзину. Я сложил их на столе возле еще одного аппарата для чтения микрофильмов. Одна из них покатилась к катушкам, которые сложила одну на другую Мэри, и повалила их. Я подхватил ту из катушек, которую считал своей, и глянул на конец ленты — он оказался не тот, так как на нем был только инвентарный номер и набор точек, считываемый селектором. Я перекрутил ее, прочел название и присоединил к своим.
— Эй! — вскрикнула Мэри. — Это мой микрофильм.
— Еще чего, — как можно вежливее произнес я.
— Это моя катушка. Именно ее я хотела просмотреть именно сейчас!
Раньше или позже, но я сумел понять очевидное: Мэри была здесь вовсе не для того, чтобы изучать историю женских чулок. Я взял остальные ее фильмы и прочел наклейки.
— Так вот почему не оказалось почти ничего из того, что мне было нужно, — сказал я. — Но ты проделала работу не очень тщательно. — Я пододвинул к ней те фильмы, которые отобрал.
Мэри просмотрела их, затем сдвинула в общую груду.