— Давайте не будем тратить на это время и проведем прямое совещание.
Я закатал рубаху, он сделал то же самое со своей и мы сели на нераскрытом чемодане спиной к спине так, чтобы наши повелители могли соприкоснуться друг с другом. В моем собственном мозгу была пустота. Не знаю, сколько времени длилось это. Я просто наблюдал, как муха жужжит в запыленной паутине.
Нашим следующим рекрутом был управляющий здания. Это был высокий швед, и мы вдвоем едва управились с ним. После этого мистер Гринберг связался с владельцем дома и стал настаивать на том, чтобы он обязательно прибыл сюда лично посмотреть, какое несчастье постигло здание — какое, я точно не понял. Я был занят тем, что открывал и согревал ячейки с повелителями.
Владелец дома оказался для нас сущей находкой, и мы все испытали удовлетворение, включая, разумеется, и его самого. Он принадлежал к Конституционному клубу, членами которого были практически все, кто числился в справочнике «Кто есть кто в финансах, правительстве и промышленности».
Было уже около полудня. Нам нельзя было терять время. Управляющий вышел, чтобы купить мне одежду и сумку и послать наверх шофера владельца, чтобы и его рекрутировать, в 12.30 мы, владелец и я, покинули здание в его машине. В сумке у меня было двенадцать повелителей, еще в своих ячейках, но уже подготовленных к имплантации.
У входа в клуб лакей в ливрее попытался было взять у меня сумку, но я сумел-таки настоять на том, что она мне нужна для того, чтобы сменить рубашку перед ленчем. Мы завозились в умывальной комнате, пока не остались один на один со служителем, после чего, уже рекрутированного, отослали его к менеджеру с известием о том, что одному из гостей стало плохо в туалете.
После того как мы управились с менеджером, я стал еще одним служителем при туалете. У меня осталось только десять повелителей, однако вот-вот должны были быть доставлены в клуб еще несколько чемоданов с ячейками из нашего склада. Настоящий служитель и я использовали то, что у нас осталось, еще до того, как закончился обеденный перерыв. Один из посетителей оказал нам такое сопротивление, что я вынужден был убить его. Мы запихнули труп в шкаф для веников и швабр. После этого наступило затишье, так как чемоданы еще не прибыли. Рефлекторное ощущение голода согнуло меня пополам, однако через секунду оно уменьшилось, хотя и не исчезло полностью. Я сказал об этом менеджеру, и он велел принести для меня еду прямо в свой кабинет. Не успел я покончить с едой, как прибыли чемоданы.
В течение дремотного промежутка времени после полудня мы позаботились о безопасности этого места. К четырем часам все находившиеся в здании: члены клуба, персонал, гости — все были нашими людьми. Позже менеджер позвонил в Де-Мэйн, запрашивая еще чемоданы. В этот вечер мы были вознаграждены крупным трофеем — заместителем государственного казначея. Это было огромной победой — казначейство заведовало вопросами охраны и безопасности президента.
Глава 8
Поимка высокопоставленного чиновника была встречена мною с каким-то рассеянным удовлетворением, после чего я больше не думал об этом. Мы — я имею в виду рекрутированных людей — вообще вряд ли думаем. Мы знаем, что должны сделать, но осознаем это только в момент совершения действия, подобно тому, как лошадь, выдрессированная для высшей школы верховой езды, получает приказы от своего наездника, выполняет их и готова к следующему его сигналу.
Хорошо выдрессированная лошадь и наездник являются неплохим сравнением, но далеко не исчерпывающим суть. Повелители имеют в своем распоряжении не только наш разум, они еще в состоянии подключаться непосредственно к нашей памяти и квалификации. Мы же служим и средством общения между ними. Иногда мы понимаем, о чем они говорят, иногда — нет. Произносимые слова проходят сквозь слуг, но мы, слуги, не принимаем никакого участия в более важных непосредственных переговорах повелителей друг с другом. В это время мы спокойно сидим и ждем, когда наши наездники закончат свою беседу. Затем поправляем свою одежду и делаем то, что в данный момент повелитель сочтет нужным.
Я имею не больше отношения к словам, которые произношу за своего повелителя, чем телефон к беседе между людьми. Я — просто средство общения, не более того. Через несколько дней после того, как я был рекрутирован, я дал управляющему клубом инструкции о том, чтобы была произведена отправка ячеек с повелителями. Делая это, я испытал мимолетное понимание того, что приземлилось еще три корабля, но оно было явно ограничено одним-единственным адресом в Нью-Орлеане.