Вопрос задал намеренно небрежным и спокойным тоном, но личико моей бывшей немедленно перекосилось и пошло пятнами. Сколько чувств бушевало в сердце оскорбленной девушки. Вика смотрела, как бык на красную тряпку, только пар из ноздрей не валил. Отказать в просьбе хочется, но колется: командование, сразу после моего рапорта, должно отстранить от полета одного из пилотов как не сработавшихся. Психологическая совместимость у космонавтов на первом месте. Но я могу и не подать рапорт, и Вика, подавляя злость, пыталась прочесть приметы уступки на моем лице.
Леха, нажимая многочисленные кнопки, переоборудовал подвал в столовую. Открылся люк в полу, и поднялся стол с прикнопленными раскладными табуретами. Серега и Сашка живенько принялись расставлять все это в центре. Бесконечные вечерние тренировки по пользованию бункером не прошли даром. Открывались люки в стенах, за которыми прятались электроплиты, многочисленные холодильники, горки с одноразовой посудой. Девчата, вникнув в обстановку, дружно включились в процесс, и только Вика продолжала сверлить меня глазами, но я безразлично ожидал ответа. Пожалуй, отрицательный устроил бы больше, и я с легкостью избавлю оба экипажа от взбалмошной девицы.
– Ну?
– Надя, – Вика ехидненько прищурилась и повернулась к Надежде, – возьми бластер, посторожи вход с улицы, пока мы завтракаем и отдыхаем.
– И смену через час, – я жестко глянул на Вику.
– Тебя сменит Женя, – ядовито "пропела" моя бывшая, в попытке делать хорошую мину при плохой игре, но я отвернулся, не заботясь о ее амбициях. Спной почувствовал Викин злобный взгляд: то ли воздать недоданное рвется, то ли наказать за обиды.
– Леха, открой удобства и спальни. Серега, выдай девчонкам одежку, – я скользнул глазами по открытым по самое до… бедрам выходящей в дверь Нади и поспешил отвернуться. – А то разгуливают, как на пикнике: в неглиже и безбелье, заставляют нас гормонами думать.
– А а я знаю, – Надя в дверях оглянулась и вновь растворила меня в лукавой улыбке, – это Зощенко.
– Молодца, – только и смог выговорить. Девушка знает сатирика из черт-те какого века, когда любой уважающий себя космолетчик читает только инструкции и маршрутные карты. Есть отчего потерять голову. – Я в душ.
Обязательно нужно смыть впечатления от романтических помыслов и начать думать с чистого листа. Мысли о Наде-Наденьке-Надежде все уголки мозга заполнили, и ни к одной из них не подходит древнее латинское слово "рацио" – разум.
За вечер девушка не одернула, не подтянула стыдливо серенькое с блестками платьице. Ведет себя просто и естественно, – нудизм, чистой воды. Восхитительный нудизм.
Убежище оборудовали на совесть: от главного зала шли три коридора со спальнями, на пару человеко-мест каждая, душевыми, туалетами, компьютерными комнатами, складами-кластерами, заполненными разнообразным необходимым хламом и оружием. Десяток человек в течение года могли здесь относительно комфортно выживать.
Отрегулировал подачу воды, притерпелся и начал понемногу прибавлять температуру: у меня свой метод закаливания – моржевание наоборот. Разогрелся, потом контрастный душ. Вышел с желанием немедленно съесть все консервы, которыми уставили стол девчата. Коллектив армейский, а значит мешкать за обедом не приходится. Все, кроме Лехи, прошли трехгодичное казарменное пребывание в школе космолетчиков, а у военных фишка – не тратить время на еду. Почти сразу после команды "Приступить к приему пищи" следует "Закончить прием пищи. Выходи строиться". Требования к еде так же специфические: быстро, много, съедобно, … где-то после пятого пункта начинается вкусно и красиво. Банки "порадовали" пустотой.
За краешком стола примостился Леха и лениво ковырял говяжью тушенку, отщипывая кусочки хлеба от солидной краюшки. Гражданский чел, в отряд космолетчиков, можно сказать, с улицы взят. Ни дисциплины, ни… Хотя, с другой стороны, легкий бардачок, привносимый Лехой, способствовал релаксации и созданию творческой атмосферы в экипаже, важно только следить, чтобы бардачок не стал доминировать.
Я присел рядом, отломил от краюшки половину и зацепил из банки солидный кус мяса. С наслаждением принялся жевать, придвинул банку поближе. Мясо мне душу греет. Чем больше мяса, тем больше греет, а после голубца, или холодца, или нескольких пельменей готов весь мир любить.
– А больше ничего нет?
– Колбаса, сыр в холодильнике…
– Ты не стой, ты – неси. Что хотел спросить?
– Ничего, – Леха сделал честные глаза и принялся осматривать стол в поисках ножа – порезать колбасу.
Я отобрал кольцо, откусил большой кусок.
– Не ври. Ты бы уже двадцать минут спал.
– Почему не обшариваем развалины, не ищем пострадавших?
– Потому что их нет. Всех вывезли вчера после обеда, а о нас тупо забыли.
– Или на нас охотились?
– Нет. Тогда бы пришли добивать. Кофе налей.
– Прошлый раз на ремонтном заводе добивать приходили…
– Мы оказались там случайно, а они добивали любых свидетелей. Ты будешь? – я показал на оставшийся хлеб.
– Бери. Ну и аппетит у тебя!
– Переволновался. Прикинь ценность атакуемых объектов: пустыня, заброшенная РЛС, старенький заводик, пустой городок. Ребята с Планеты Негодяев – дураки?
– Однозначно, нет!
– Значит… Иногда родные правители устраивают провокации. Отвечать не надо, – я махнул рукой в сторону стены. – Наша задача – искренне радоваться спасению и готовиться к полету. Давай спать. Только сначала войди в штабной комп и убери все следы наших вызовов. Нас здесь не было, о бомбежке слыхом не слыхивали, и никого не вызывали. О,кей?
– Есть, сэр!
В порядке тренировки мы неоднократно ночевали в бункере, и я прижился в самой дальней каюте по правому коридору. Она считалась "генеральской", то есть вместо двух односпальных стояла добротная широкая кровать, на которой я мог расположиться по диагонали, чтоб не свисали длинные ноги. Кое-как сбросил одежду на стул, улегся и заснул.
В сновидениях мне природой отказано: обычно выключаюсь, едва прикоснувшись к подушке, через некоторое время включаюсь и встаю. Сегодняшнее пробуждение получилось внезапным. Легкое прикосновение к щеке мокрых пушистых волос и приближающееся горячее тепло. Я улыбнулся, повернулся набок и открыл глаза. Мы обнялись и замерли в горячем облаке переливающейся по коже нежности; в мягких судорогах мышц старались слиться теснее.
– Просто поспим, – шепнула Надя.
– Да, нужно отдохнуть,… – я вдруг вспомнил, что забыл пожелать девушке "спокойной ночи" и поцеловать на ночь, тронул ее губы губами…
Уснешь тут!
– Надя.
– Да.
– Платье сегодняшнее с блестками возьми в полет и проводи в нем сеансы видеосвязи.
ГЛАВА 11
Прорваться к кораблям
"Возможности охраны бессильны перед мотивацией беглеца"
В восемь ноль-ноль я нажал кнопку "общий подъем", и по каютам зазуммерили противным скрежещущим звуком будильники – электронные пищалки под потолком. Полусонные космолетчики устремились к душевым. В другое время с удовольствием полюбовался бы на полураздетых девчат, но сегодня интересовала только Надя. Прикоснулась к руке, пробегая мимо, и жар по всему телу разлился.
Высоко задрав нос, прошлепала тапочками Вика, Леха, напротив, – отворачивался и блудливо прятал глаза, а, значит, лояльность и относительная адекватность командира женского экипажа на некоторое время обеспечена.
Подошли, вытирая ветошью машинное масло с рук, Сашка и Женька. Механиков я поднял в семь утра, приготовить к полету экранолет.
– Порядок, шеф. Техника в исправности. Оружие погрузили. Можем лететь, – Сашка наклонил к моему уху счастливое лицо и прошептал. – Катрин тебя не простит.
– Я все слышала, – засмеялась Женька. – Ты так сияешь все утро, что Катрин наверняка только рада была отдохнуть от тебя, хотя бы час.
Мы с Женькой переглянулись и прыснули смехом. Сашка смутился, но сколько гордости было в его смущении!
Серега и Света, не отрывая глаз друг от друга и не переставая без умолку ворковать, накрывали завтрак. Видимо, ребята проговорили всю ночь – родственные души.