– Надя, видишь?
– Красиво.
– Нам туда. Серега, экраны кругового обзора.
Транспорты пошли по орбите. Пройдя половину круга, мы должны включить двигатели, в расчетной точке прорвать притяжение планеты; используя центробежное ускорение, перейти световой барьер и начать разгоняться в сторону Бэтта-Туманности.
Мы пролетали пока над освещенной стороной под острым углом к опоясывающим планету полосам облаков.
– Надя, приготовься включить двигатель. Три, два, раз. Поехали.
Перегрузка навалилась, но быстро стабилизировалась, и я легко удержал интервал.
– Алексей, что там?
– Сейчас, почти нашел. Не гони.
– Ты меня убиваешь своей неторопливостью. Осталось двадцать секунд.
– Успеваю.
Корабли перешли границу дня и ночи. Держать дистанцию в неотчетливом мраке сложнее, но и нас на сближающихся курсах "Добрый" заметит только в последний момент.
– Я его вижу, – хрипло, с какой-то обыденной тоской выговорил Серега. – Идет впереди и ниже. Сейчас будет стрелять.
– Все, есть. Прощай, "Добрый"! – Леха с размаху ткнул пальцем в клавиатуру.
От космотрала вдруг отделилась и стремительно ушла вперед космокапсула, а вслед за тем транспорт начал раздуваться и наливаться огнем. Продолжая набирать скорость, мы оставили позади место взрыва. У меня начали подрагивать руки, почувствовал ослабление контакта: "Надя, Наденька, вспомни, о чем шептала ночью…", и теплой волной пришел ответ: "Я помню". Вздохнул облегченно.
Начался переход светового барьера. Процесс напоминает защиту испуганного кальмара: морская зверушка оставляет вместо себя четко заметный чернильный отпечаток, а сама полупрозрачной тенью удирает подальше от опасности. В нашем случае, нужно суметь удержаться за ставшей почти невидимой "Надеждой" и не начать тормозить за сползшей и пока еще отчетливой световой оболочкой. По обшивке корабля прошли сначала мелкие, потом крупные волны, и весь корабль сминающимся одеялом пополз под нами назад. "Врешь, не обманешь."
– Надя, включаем автопилот. Три, два, раз, поехали.
Автопилоты подхватили транспорты, намертво связали их заданной программой. Можно вздохнуть.
– Впереди объект, – Серегин голос теперь звучит не в пример увереннее.
– Надя, в вашей пушке еще есть снаряды? Разбейте космокапсулу, только без фанатизма, один-два выстрела, а мы подхватим в шлюз пилота. Сашка к шлюзу. Леха, помоги товарищу. Нэля, – девочка вытянулась в ожидании приказа, – попроси у Слоника чаю.
Отхлебывая крепкий душистый напиток, я видел на мониторе, как развалилась скорлупа космокапсулы, и фигура пилота в скафандре медленно начала сближаться с кораблем. Взрывчатки в руках вроде бы не просматривалось. Похоже, мой друг просто сбежал с корабля перед самым взрывом.
– А нельзя было тупо подождать, пока я сам пристыкуюсь? – возмущенным басом рокотал на трапе Федор. – Оглушили на хрен. Держи краба.
– Извини, Боцман, – я от всей души сжал крепкую пятерню. – У нас нет тупых, потому и живы до сих пор.
ГЛАВА 15
Надя. Месть
Женщины мстят не только за действия, но и за намерения их совершить
Работать некому и некогда. Неделя – это много и мало. Много для короткого романа, но посланный откуда-то свыше мужской экипаж настолько красив и неординарен, что даже большая и ветреная Светка целится закрутить отношения на срок, определяемый словом "судьба".
Каждая свободная и несвободная минутка отдается разглядыванию в зеркале своего отражения, а насущный вопрос "Как выгляжу? – звучит поминутно.
С завистью смотрю на девчат. Внезапное и быстрое повышение из пилота-стажера в командира одноименного транспорта "Надежда" исключило меня из увлекательного процесса охмурения и сведения с ума представителей неотесанной половины человечества, заставило глотать кубокилометры новой информации, перекачивать с монитора в голову гегабайты инструкций, правил и исключений из них, – процесс в обычных условиях растягивающийся для пилота на годы.
Выручают природой подаренные усидчивость и работоспособность. В детстве родители чуть не силой отрывали от учебников и выпроваживали на улицу, "продышаться".
Вечерами я "глотала" страницу за страницей и, отрываясь от книги, рассматривала звездное небо за окном. Очень быстро заметила изменение звездного рисунка. Попробовала фотографировать через равные промежутки и получилось открытие – Земля крутится, как юла, и еще ходит по кругу, как карусель.
Мама радостно смеялась, выслушивая сбивчивые пояснения, а папа встал из-за стола и принес из своего кабинета толстенную яркую книгу "Астрономия для "чайников". Тогда мне было двенадцать.
– Надюх, ты все равно сидишь столбом, а мне надо репетировать, – Светка требовательно, явно не рассчитывая на отказ, глянула из-под пушистых ресниц, дождалась кивка, и, сорвавшись с кресла, потопала в кубрик.
Светка по жизни артистка, и жизнь для нее нескончаемый спектакль, в котором она ежедневно и ежечасно отыгрывает разнообразные роли. Со вторым пилотом "Витязя" Серегой – романтическая вегетарианка. Вживаясь в образ, питается только макаронами и крупами и разглагольствует о необходимости спасения Амурских тигров.
Этих хищников земляне традиционно спасают уже несколько веков и доспасались до того, что расплодившееся зверье сожрали половину китайцев и не собирались останавливаться. Правду сказать, и китайцы оказались "не лыком шиты". Скоренько пролоббировали в ЕЗП (Едином Земном Правительстве) право на эксклюзивный отстрел зверюг в медицинских целях, и наводнили весь мир возбуждающими мужиков препаратами, с характерными названиями: "Сила Тигра", "Прыжок Тигра", "Коготь Амурского Тигра." С последним явно промахнулись: какой женщине понравится загнутый вниз "коготь"?
Второй пилот "Витязя" Серега – чернобровый красавец, с лицом здорового образа жизни и традиционно домостроевских взглядов на отношения полов, оказался крепким орешком: с налета "проверить на лояльность" не получилось, и Светка приступила к методической осаде.
– Скудость репертуара ведет артиста к профессиональной и творческой смерти, – задрав толстую ногу, едва не к глазам, Светка с пыхтением шлифовала пилочкой ноготь на большом пальце. – Благодарна этому увальню за стойкость. Обычно мужики ломаются после слов: "Ты знаешь, я тебя видала, ты говорил со мной в тиши…".[2] И все, – кролик на лопатках: "Офелия, о радость, помяни меня в своих молитвах, нимфа".[3] Неинтересно. Серега – супер. Я даже повторилась: второй раз начала монолог Джульетты на балконе, – спохватилась вовремя, а он и не заметил. Вывод: надо учить новые тексты. – Светка удовлетворенно оглядела ноготь, лизнула его, опустила ногу на пол и задрала другую.
Катрин и Женька своей внешностью никогда не заморачивались, а теперь перед каждым сеансом видеосвязи перетряхивают гардеробы и достают косметички, наводят тени, полутени и "оттушевки" на щеках и скулах. Однажды и я под дурное влияние попала: вслед за Светкой вытащила босоножки на двенадцати сантиметровом каблуке. Покачались две дуры на этих гламурных изысках, захохотали одновременно и запихнули на самое дно рюкзаков. Бегать по трапам и нырять в люки практичнее все же в кроссовках.
Передо мной на экране бесконечный космос. Звезды проплывают несколько быстрее, чем в детстве, но я привычно называю картинку "небо в окне", и космос дарит в ответ ощущение уюта и надежности.
Яркие блестки и туманные скопления далеких систем манят и зовут, но я уже давно знаю, что гостеприимные, пригодные для посадки объекты, видны только на самом близком, по космическим меркам, расстоянии. Наша первая и единственная остановка – планета Приют Путника, и я старательно перелистывала лоцию Бетта-Туманности, сравнивая контрольные точки – координатные линии от ближайших солнц и крупных планет – с параметрами маршрутной карты. "Циркуляция к краю потока, глиссада снижения", – с некоторых пор эти слова заставляют мое сердце биться чаще и наполняют тело сладостной истомой.