– Следующим пунктом – презервативы. На Земле-2 женщины есть?
– Листай дальше, вот: ракеты, торпеды, снаряды.
– Дурдом! – подтвердил Леха мой взгляд.
Космодромное начальство освободило наши торпедные аппараты и ракетные шахты, и погрузило ракеты и торпеды в качестве груза.
– Все логично, – засмеялась Надя, – чтоб не расстреляли в дороге по случайным мишеням.
– Спасибо им. Вооружаемся и взлетаем. Алексей, сколько до расчетного времени?
– Три часа одиннадцать минут двадцать три сек.. двадцать две…
– Достаточно. Успеваем.
– Пойду механикам помогу, – сорвался с места Леха.
– Сашке или Женьке?
– Ну,… обоим, – глаза парня "заюлили".
– Алексей, извини, тяжести таскать мы и сами умеем. Пролезь по сенсосвязи на Землю-2 и узнай все, что сможешь.
Тракторята оказались укомплектованными целым шлейфом различного оборудования, включая платформы, цистерны и тележки для различных грузов. Бывшие "оппозиционеры" Глеб и Николай быстро привели технику в рабочее состояние и за час освободили площадку от груза. "Вегетарианец" Серега проверял и регулировал работу инкубаторов.
– Дрю, – Нэлька потеребила мой рукав и хлюпнула носом. – Слоник вместе с "Витязем" погиб, да?
– Леша, – я тронул мочку уха, – как там Слоник?
– Уже идем, – Леха выбрался из люка и поставил Слоника перед Нэлькой. – Поздоровайся с тетей.
– Привет. Сяю с водоськой не желаете? – лукаво улыбнулся Слоник, и шагнул навстречу подружке.
– Я установил в чаеварку сенсосвязь, – пояснил Леха. – Теперь всегда можешь за чашечкой чая пообщаться с друзьями.
У Нэльки глаза от слез заблестели; не найдя слов, ткнулась лбом в Лехину грудь, и Леха поспешно отвернулся. Не случалось до сих пор видеть парня растроганным.
Взлет прошел в штатном режиме. В "попутной" реке Бэтта-Туманности предстояло плыть еще пятнадцать часов, и я отправил команду спать после напряженного долгого дня на Приюте Путника, оставив "в руле" Боцмана и Светку.
Федор быстро отцепил от себя нежные руки, усадил девушку в кресло второго пилота и накрепко пристегнул ремнями, пояснив твердым баском: "На работе, я думаю о работе", – Светка радостно и благодарно подчинилась: добросовестно рассматривает однообразный пейзаж на экране да изредка мечтательно-любовно поглядывает на "своего" мужчину. Девушке всю жизнь навязывали роль лидера, а ей хотелось прислониться к надежному сильному плечу.
– Мне нравилось учиться, – Надя уютно устроилась у меня на груди, – а в шестом классе влюбилась в учителя литературы.
– Случалось преподавать в средних классах, – я радостно потянулся, вспоминая бесшабашные деньки педагогической молодости, – как раз, литературу и язык, – лучшее время, замечательный народец.
– И он сказал о моем чувстве слова, отличной пластике речи и всегда читал мои сочинения, предлагая классу расслышать в моем лепетании музыку. Девчонки завидовали.
– И у меня была такая девочка Надя Зеленина, – я поспешил отодвинуть от Нади нижнюю часть своего тела и быстро прикрылся простыней.
Вот так встреча. Надя Зеленина – тонкие ноги "от плеч" и большущие строгие глаза – настоящий кузнечик.
– После встречи, я наслаждалась своей тайной и мечтала открыть ее вот так.
– А я чувствую себя педофилом: соблазнил ребенка, увлек…
Надя положила ладошку мне на губы, захватила пальцами щеки и ласково потрепала. Поднялась и, стоя вполоборота перед зеркалом, начала расчесывать каштан не длинных, до плеч, волос. Взгляд отводить не в моих правилах, и сейчас состояние моих глаз определялось словом "дорвались".
Высокие, голени, стройные удлиненные бедра, опрокинутый вытянутый треугольник, подтянутый, но с женственным валиком живот, большие высокие, вздрагивающие от движений груди, с крупными сосками в широких коричневых кругах, припухшие губы и с теплой насмешкой улыбающиеся глаза.
– Ты уже осознал глубину своего падения, окаянный совратитель малолеток?
– Красиво строить фразы ты не разучилась, но романтическое отношение к учителю никогда ничем хорошим не заканчивалось, а мне прощения нет, – я забрал из ее рук гребень. – Помогу прическу поправить.
ГЛАВА 22
Женька
Если одна часть общества(элита) присваивает себе право называть другую часть общества быдлом, мразью, скотом, и поступает с ней соответственно: отселяет, сажает, отстреливает; то эта элита не может даже считаться людьми – твари, порожденные рыночной действительностью и властью денег. Они "у руля", но они только "цветочки"; за ними идут более продвинутые демократы, гуманисты, глобалисты, – как ни назови; они будут строить мир для себя и под себя, последовательно очищая земное пространство от "лишних и бесполезных".
Смена дня и ночи в вечном и неизменно черном космосе определяются только нашими биологическими часами и не успевает нивелироваться за неделю полета. К двадцати двум дневную суету, хлопоты и заботы, сменяет вечерний покой и отдых. Время посекретничать, уединившись вдвоем, или посмеяться в теплой компашке, или преклонить голову к подушке минут на шестьсот.
Обожаю ночные вахты. Кресло второго пилота свободно, дежурный механик Женька, изредка выходя из машинного отделения, мельком оглядывает мониторы и снова скрывается. Леха за столиком-пультом то хмурится хищно, то азартно улыбается, то строго всматривается в монитор, – наверняка, проходит уровни очередной "стрелялки".
Включен обзорный экран – темный серо-синий фон, по которому проплывают блестками звезды, астероиды, планеты. На самом деле, обзорный экран – психологический трюк, создающий для пилота ощущение присутствия и влияния, снимающий клаустрофобию и чувство незащищенности. Мы летим в наглухо закупоренной железной бочке, в четыре раза быстрее скорости света Человеческий глаз ничего не сможет заметить и рассмотреть, а мозг среагировать. Всю работу выполняют сверхмощные компьютеры. Датчиками радаров сканируют пространство на сотни тысяч километров перед кораблем, сверяют полученные данные с заложенной программой и вносят необходимые коррективы в программу полета
Женька, закончив дела в моторном отсеке, принесла кофе. Леха отмахнулся нетерпеливо: не мешай, мол, воевать. Женька поставила чашку на столик, другую протянула мне, присела в кресло второго пилота. Неслышная девушка: вроде бы бойкая, шустрая, везде успевает, но молчком. Редко ее голос слышен. Чувствуется за ней биография.
– Устала?
– Терпимо, – Женька легко улыбнулась. – Я днем отдохнула.
– Расскажи о себе.
– Тебе интересно?
– Как командир экипажа, – я хотел пошутить, но посмотрел в ожидающие ответа глаза и ответил. – Женя, я угадываю за тобой не простую судьбу.
– С двенадцати до четырнадцати лет я была "мясом". – Женька вздохнула, улыбнулась грустно и начала рассказывать. – В столице застрелили очередного олигарха, его родичи и компаньоны начали делить имущество, среди которого числился и завод в нашем городе. Завод закрыли, люди обнищали, начали спиваться. Всех не успевших сбежать, выслали на Планету Негодяев. Детей отдали в детские дома.
– Я слышал об этой практике. Детские дома курируются олигархами, и дети вырастают в настоящих гуманистов.
– О нас заботился нынешний премьер-министр Земли господин Петров, интеллигент в золотых очках, вечно озабоченный процветанием планеты. А заведовала домом вышедшая в тираж потаскуха, по кличке Мегера Жопинс. Учила танцам, манерам и приемам, – Женька говорила, глядя на мою лежащую на подлокотнике руку, но сейчас попыталась взглянуть в лицо. Ее глаза блестели от слез. – Петров приезжал по воскресеньям. Смотрел наши выступления, долго объяснял, как нам повезло, и увозил с собой девочку или двух, а привозили на другой день избитых, истерзанных, пьяных – неделю лечили в больничке. Мы злорадствовали.
– Интересно…
– Мамашка Мегера старательно поддерживала дух соперничества. Бесконечные сплетни, интриги. По несколько раз на день вцеплялись друг другу в волосы. Девочки старались получить главный приз – стать содержанкой олигарха или джек-пот – женой. Когда возвращали очередную, у других поднималось настроение – джек-пот не разыгран.