– Типа, не захочет освободиться? – выхватил из моей галиматьи и озвучил наиболее понятное Сашка.
– Сейчас я ей объясню, где раки зимуют, – Боцман потянулся к кнопке сенсосвязи.
– Стой, – Леха сорвался с места, и вцепился в руку Боцмана. – Они только этого и ждут.
– Типа, они сзади? – Сашка оглянулся на экран задней полусферы.
– Круговой обзор. Ракеты, торпеды к бою. Внимательно смотреть на экраны и пытаться решить ранее поставленную задачу. Алексей?
– На месте Светки, – Леха приосанился, видимо пытаясь изобразить крупную Светкину фактуру,- я бы отправил транспорт с десантом на Землю-2, а сам, пока ребята расчищают поляну, разделался с нами, используя преимущества боевого корабля.
– Неубедительно. Доверять десанту планету – это поставить на ней крест. Сашок?
– Десантура сначала стреляет, потом разбирается, а Светка не дура, ты сам говорил. Землю-2 она и сама захватит.
– Готов согласиться с логикой механика, – Леха впился глазами в монитор локатора. – Смотри, Андрюх, вот они.
На экране задней полусферы, заполненной множеством светящихся точек, заметно выделялось более яркое вытянутое пятно. Самое неприятное в бою, знать, что противник рядом, но не видеть его и ожидать внезапного удара с любой стороны. Психологически неподготовленные бойцы в подобной ситуации невольно начинают суетиться, делают ненужные движения и совершают бессмысленные поступки, предвестники паники. У нас солидный боевой опыт, и противник не заставил себя ждать; тоскливое нетерпение мгновенно сменилось азартом предстоящей схватки.
– Уже легче. Скафандры и бронежилеты. Александр, защиту на всю мощь. Федор, будь готов к маневрированию.
Транспорт "Парус" и мы примерно в равном положении. Облако камней и обломков, в котором пробираются корабли, исключает стрельбу с дальней дистанции: снаряды взорвутся от ударов о камни, не достигнув противника. Сражаться придется на расстоянии "вытянутой руки", когда корабли могут быть поражены взрывами собственных ракет.
"Парус" падал сверху-сзади смело и неотвратимо, зная о нашем ополовиненном обстрелом Альянса боекомплекте, но и у нас есть сюрприз. Еще летая на "Витязе", придумали и смонтировали реверсивные сопла, позволяющие резко затормозить корабль. Заправляясь на Земле-2, установили придумку на "Надежде".
Корабли сближались, и я нацелил сознание на рубку пилотов "Паруса". Способность читать мысли на расстоянии, я обнаружил в себе еще в школе, и с тех пор неустанно развивал. Уроки моей сестренки Нэльки, врожденного телепата, существенно добавили силы и умения.
На корабле двадцать десантников, пять уже в шлюзе, готовы броситься на абордаж. В рубке внимательно отслеживают движение на экранах пилоты и стрелок-компьютерщик; механик, рослый парняга под стать нашему Сашке, возится с настройкой панели слежения, – все в скафандрах. Моя цель – стрелок, и я аккуратно провел ладонями около его висков, бережно взял в ладони и покачал вперед-назад его ауру, убеждаясь в надежности захвата.
"Парус" достиг нашей кормы, и большой палец стрелка тронул кнопку джойстика, а я придержал его стремление начать прицельную стрельбу, легонько придавив указательными пальцами виски.
– Федор, тормоз! Алексей, огонь!
Транспорт "Парус" под нашим огнем рванулся вперед, я отпустил пальцы. Стрелок вдавил кнопку джойстика, две ракеты и торпеда с "Паруса" ушли в "молоко" и рванули далеко впереди, сдетонировав на обломках Альянса. Наши снаряды кромсали транспорт. Корабли сблизились настолько, что автоматическая защита, принимала их за вражеские ракеты и работала в полную силу. "Парус" быстро обгонял "Надежду", двигаясь в эпицентре огненного смерча.
Над моей головой взорвался плазменный монитор, осколки сыпанули по спине Боцмана, толкнули его вперед. Федор оглянулся, азартно махнул рукой. Пока я выдирал и отбрасывал в сторону обломки экрана, Леха выхватил и защелкнул в креплениях запасной. Я уж старался не думать, что происходит сейчас в машинном отделении.
– Торпеды!
Леха, не присаживаясь, тронул джойстик. Торпеды вышли из наших аппаратов и тут же рванули в дюзах "Паруса". Боцман потянул на себя штурвал, уходя от столкновения с горящей, взрывающейся грудой металлолома.
– Разгерметизация в машинном, – Сашкин голос ворвался в уши штормом, когда мы уже готовы были праздновать победу.
На время боя все отсеки блокируются герметичными люками, и разгерметизация одного из них большой беды не представляет, но в отсеке Сашка, а у нас не принято оставлять в беде членов экипажа.
– Александр, осмотрись и доложи.
– Гости у нас, – Сашка говорил напряженно, будто передвигал неимоверные тяжести. – Десантура лезет через первый кластер.
– Мы идем, держись, – быстро осмотрелся: ребята в скафандрах. – Федор, следи. Придется пожертвовать промежуточным отсеком.
Выбрались в коридор и тщательно задраили рубку пилотов. Быстро прошли к машинному отделению. Леха, прячась за переборкой, распахнул люк, я ужом скользнул вперед, отмечая сверкнувший в метре от пола лазерный заряд из бластера, и сразу чесанул по вырезанному на противоположной переборке отверстию очередью из Калашникова.
Машинное отделение являло картину полного разгрома: разбросанные панели, остатки предохранителей, разбитые экраны и придавивший двухметровой фигурой эту груду мусора Сашка. Разбираться жив или нет некогда. Подскочив к вскрытой перегородке, я швырнул в кластер гранату и вслед за взрывом бросился вперед. Леха протиснулся следом. Два уже бывших космических десантника застыли памятниками самим себе, примагниченые к железу корабля башмаками скафандров.
– Должны быть еще трое, – подсказал Леха, сунулся в открытый люк кластера и сразу присел от сверкнувших над головой лазерных зарядов.
Я отстегнул от пояса две гранаты, одну отдал Лехе и показал два пальца. Мы одновременно выдернули чеки, сосчитали до двух и выбросили гранаты на корпус. После взрывов выскочили сами. Метрах в двадцати медленно удалялись, сливаясь с прозрачной темнотой, десантники с окончательно вычеркнутого из реестра транспортника "Парус".
Мы вернулись в машинное отделение. Сашка сидел на полу и недоуменно оглядывался. Поднялся сам – жить будет. С Лехой приставили к отверстию и тщательно обварили стальную плиту. Поддерживая под руки, повели неуверенно шагавшего Сашку в рубку пилотов.
ГЛАВА 35
Домой
Счастье – романтика свободной, пусть бесконечной, дороги.
Если в литературном произведении есть Он и Она, секс должен состояться при любой погоде
Пока мы канителились с десантом, Федор успел собрать пылесосом осколки оборудования и прочий мусор, и рубка управления "Надежды" встретила нас чистотой и уютом.
Осторожно освободили Сашку от скафандра и усадили в противоперегрузочное кресло. Механик вяло протестовал:
– По голове саданули слегка…
– Жизненно важные органы не задеты, – подтвердил Леха и, проткнув иглой шприца ткань комбеза, бережно выдавил Сашке в бедро кубик промедола. – Пару часов будешь любить весь мир, включая и врагов своих, а там и в строй вернешься.
– Лежи, болей, – я подал Сашке туб с виноградным соком. – Федор, что с обстановкой?
– Тишина, капитан. Мы не задираемся, нас не трогают.
– Найти бы, на кого задраться. Алексей?
– Боекомплект – ноль, защита – нуль, но стремление выжить и победить пока теплится., – Леха, направляясь к своему креслу, ткнул кнопку включения кофеварки. – Я правильно понял, что задача думать за противника не потеряла актуальности?
– Достигла апогея. Растешь: въехал в проблему раньше Александра.
– Это у меня голова сейчас ранена, – благодушно и расслабленно отозвался Сашка, видимо, начал действовать промедол.
– Не напрягайте больного. Вопрос о местонахождении "Мускулиноса" остается открытым, а пока спрячемся за обломками "Паруса". Он догорел?
Вместо ответа Федор плавно подвинул фишку реостата, сместив к центру экрана нижнюю полусферу. Истерзанный взрывами, зияющий многочисленными рваными пробоинами, бывший транспорт "Парус" плыл ниже нас в теперь уже бесконечном холодном полете. Тяжелое и грустное зрелище, пожалуй, наша "Надежда" выглядит сейчас немногим лучше.