Неизвестно сколько слез было бы пролито слез в итоге, но к счастью, на экране появилась физиономия Маковкина. Он был полон решимости и оглядев свою команду, заявил:
— Я сейчас вызову Землю и во всем признаюсь. Конечно, нас накажут и в космос, может быть, больше не пустят, но здоровье людей важнее.
— Говорила же я, что ничего хорошего из этого не выйдет, — вздохнула Тася, обнимая за плечи Полину. Не спасли людей с Сирина, да и нас самих теперь надо спасать.
— Так сидела бы дома и смотрела мультики по стереовизору, раз такая умная! — в сердцах воскликнул Женька, — тоже мне укротительница пылесосов. И он отключился.
Пашке стало все же легче. Приключение приключением, но приятно знать, что есть Земля, и если ты, спасая других, попадешь в беду, кто-то обязательно прилетит и спасать тебя. Мальчик вздохнул и уже развернулся к выходу из столовой, как экран снова замерцал и изобразил лицо Женьки. Надо сказать, что лицо это выглядело куда бледнее, чем то, что пропало с монитора пару минут назад.
— Земля не отвечает, — пробормотал Маковка, — вообще никто не отвечает. Кажется, у нас грави-связь накрылась.
По столовой пробежал нехороший холодок. Тася и Полина обнялись еще крепче. А Пашка вдруг понял, что до сих пор он боялся не в полную силу. Оказывается, он умеет бояться гораздо сильнее. Мальчишке вдруг нестерпимо надоели приключения, и захотелось сделать что-нибудь скучное и повседневное. Например, прокатиться на аэропеде до станции утилизации бытовых отходов или выполнить домашнее задание. А ведь я реферат по линкосу так и не дописал, — подумал Солдаткин с тоской.
Глава 11
Атмосфера на дельфине стала невыносимо печальной. Тася Новгородцева как инженер связи с помощью Женьки Маковкина начала разбирать грави-генератор. Выглядели они оба обреченно-сосредоточенно. Никто не сомневался, что рано или поздно они смогут починить генератор. Вот только на разборку и проверку всех трехсот восьмидесяти девяти тысяч одиннадцати печатных плат даже на Земле уходит больше месяца. Так что вариант «поздно» был, можно сказать, единственным. Тася и Женька даже не переругивались — не было настроения.
Остатки оптимизма сумел сохранить только Ян Демьянов. Он придумал уже два десятка научных и не очень объяснений исчезновения своего пальца и продолжал производить все новые теории на эту тему. Каждая следующая гипотеза была невероятнее предыдущей.
Когда Демьянов, сидя вместе с Пашкой и Полиной в столовой, предположил, что внутри Дельфина завелась крошечная черная дыра, которая поглотила часть излучения между рукой и лицом Яна, сделав его палец временно невидимым, даже Полина не удержалась и захихикал. Пашка тоже засмеялся и хотел спросить, как тогда объяснить, что его нога только стала прозрачной, но Демьянов уже развивал идею приручения черных микро дыр и использования их в бытовых целях. Он заманчиво описывал удобство бездонных мусорных ведер и возможность прокладки звездных трасс через метеоритные облака.
Пашка убрал свою тарелку в посудомойку и сделал себе и ребятам какао. С ароматом горячего шоколада над столом стало подниматься хорошее настроение. Почувствовал это не только Солдаткин. Ян сочинил очередную теорию исчезновения частей тела, совсем уж невероятную. Полина предлагала все это записать и отправить на стерео-телевидение, чтобы зря такой шедевр неукротимой фантазии не пропал. Пашка высказал опасение, что зрители еще не готовы к творчеству великого импровизатора. Ян вступился за свое творение и у ребят завязался горячий спор. Однако, настроение он не испортил, наоборот, в столовой совсем забыли про ситуацию в которой находится Дельфин и его экипаж. Полина даже раскраснелась — ей в споре досталась роль беспристрастного арбитра. И она беспристрастно поддерживала Пашку, что ему, конечно, очень понравилось.