День пролетел незаметно. Опьяневший от радости Сайрус то смеялся, то плакал, то вслух повторял вместе со всеми благодарственные молитвы Богу, которого еще несколько часов назад люто ненавидел. Впрочем, было ли это на самом деле?
— Я люблю тебя, Рэчел, — шептал он, крепко обнимая любимую в темноте шалаша. — Я всегда любил тебя…
— Милый мой, Экс, ненаглядный мой… Я хочу от тебя ребенка…
Мэтью сразу понял, что день сегодня будет замечательный, светлый и радостный, и обязательно произойдет нечто потрясающее.
— ДО-БРО-Е-УТ-РО-ПРЕ-КРА-СНЫЙ-ДЕНЬ, — прогнусавил робот, въезжая на пушистый ковер и толкая перед собой сервированный столик. — ЗАВ-ТРАК-ЛАНЧ-ВКУ-СНО-ПРИ-ЯТНО-ГО-АППЕ-ТИ-ТА! — добавил он.
Мэтью аккуратно приподнял серебристый колпак и увидал на тарелке огромный дымящийся сэндвич, украшенный узорной зеленью и мякотью ананаса.
— ВКУ-СНО, — повторил робот и ретировался. Мэт вдохнул ароматный запах свежеприготовленной пищи и подумал:
«А ведь прав был старик Эйнштейн, направляя нас на эту планету. Как видно, Земля в конце второго тысячелетия и впрямь была райским уголком!..»
Он пригубил из высокого, чуть запотевшего стакана пару глотков апельсинового сока.
«Жаль, что я попал сюда так поздно», — со вздохом прибавил про себя он.
Наверняка и остальные теперь наслаждаются покоем и тишиной.
А что делает Лина?..
При мысли о девушке на лице Мэтью возникло блаженное мечтательное выражение.
Она такая красивая, добрая и умная. У нее выразительные глаза и влажные, манящие губы.
Теперь, когда опасность миновала, Мэт опять боялся Лины. Ее остренького язычка, ее насмешливого взгляда…
Стараясь сохранить в себе этот образ, Мэт подсел к компьютеру, который стоял на столе, пробежался пальцами по клавишам и вывел на дисплей трехмерное изображение Лины.
«Интересно, а что, если и сейчас попробовать создать мираж девушки, — подумал он. — Действительно, как мне раньше не пришлое это в голову!»
Но создать компьютерный мираж он не успел…
— Доброе утро, Мэт, — раздалось за спиной, и от неожиданности и смущения Фишка вздрогнул, и предательская краска вновь начала волною заливать лицо. — Чем это ты тут занимаешься?..
Он обернулся.
Как же несказанно хороша была она в это мгновение, — в струящемся с плеч серебристом одеянии, с распущенными волосами и блистающими на лице, точно звезды, синими глазами.
— Ли-и-ина!.. — растерянно проговорил Мэтью, поспешно выключая компьютер. — А я вот…
Она исподлобья лукаво взглянула на него.
— Ты хорошо спал? — спросила вдруг она.
— А? Да. А что?
— Ничего, — пожала плечами Лина и неспешными шагами направилась к незастеленному ложу. — Тебе, наверное, было грустно одному?
— Нет! — запротестовал Фишка.
— И ты не хотел, чтобы я пришла к тебе?
У Фишки сперло дыхание. Он промычал что-то нечленораздельное, энергично мотая головой.
— Не хотел? Жаль, — протянула Лина. — А я вот пришла.
Девушка присела на простыни, а затем, подумав, с плавной кошачьей грацией растянулась поперек кровати. Откинув с лица волосы, она спокойно и выжидающе глядела на Мэтью.
Внезапно Фишка ощутил, что руки стали мешать ему. И ноги. И вообще весь он стал казаться себе таким нескладным, неумелым, нелепым перед этой вольно раскинувшейся на ложе красавицей.
Он поерзал в кресле и попытался втиснуть кисти рук между колен, но почувствовал себя еще более неловко.
— Хочешь, я научу тебя делать компьютерные миражи? — выпалил Фишка с видом человека, решившего приоткрыть перед своей любовью все самые сокровенные и интимные тайны. — Это очень просто, на самом деле, у тебя должно получиться!..
Лина с улыбкой покачала головой.
Мэтью окончательно растерялся.
Почему она на него так смотрит?.. Что он опять не так сделал?..
— Иди ко мне, — вкрадчиво произнесла девушка.
— Я? — перепугался Фишка.
«Может, она меня все-таки любит? А если я сейчас возьму и… Вот так, сразу!..»
— Лина, — торжественно провозгласил он, — я давно собираюсь тебе об этом сказать!..
— О чем? — невинно поинтересовалась Лина.
— О том, что… о том, что… сегодня очень хорошая погода.
— Да, — согласилась она, — необыкновенно хорошая. Иди ко мне.
Мэт перепугался пуще прежнего, но все-таки поднялся и на неподчиняющихся ногах двинулся навстречу неизбежному.
— Я тебе еще хотел сказать… — сообщил он, остановившись в ногах ложа, — что… что…
— Присядь со мной, — попросила девушка вполголоса, — вот сюда.
Она осторожно взяла его за пальцы и потянула к себе. Совершенно одеревеневший, Фишка бухнулся на кровать.
— Так что ты хотел мне сказать? — напомнила Лина.
— Я?! — ужаснулся Мэт. — Ах, да. Знаешь… и море сегодня тоже очень хорошее.
— Очень, — кивнула девушка, близко-близко заглядывая ему в лицо, отчего Фишка вовсе потерял голову.
«Как бы мне в самом деле хотелось ее поцеловать!.. Она такая нежная и желанная! Если бы она сама предложила, я был бы самым счастливым человеком на свете!..»
У Лины задрожали ресницы, и она тихо прошептала:
— Поцелуй меня.
— Я?! — выпалил Фишка.
«Что делать? Что делать?! Это ловушка, сейчас я попадусь на ее безжалостный язычок…»
— Ты такой красивый, — произнесла девушка, — я так люблю твои глаза и руки… — Она положила ладонь на его плечо, а второй рукой обвила его шею.
Мэтью лишился дара речи. Ему вдруг нечем стало дышать.
— Зачем ты в комбинезоне? — продолжала Лина. — Он такой тяжелый, неудобный, — а тело должно дышать!..
Тонкие пальцы принялись медленно отключать вакуумные застежки, — одну за одной… одну за одной.
«Я сейчас сойду с ума! У меня нет больше сил сдерживаться!!!»
— Ты не против, если я?..
— Да, — проворковала Лина и потянулась к его губам.
Поцелуй был бесконечным.
— Мой сладкий, — шептала Лина, вороша рыжие вихры Фишки, — мой любимый и единственный!.. Как мне хорошо с тобой, о, если б ты только знал!..
Ему хотелось сказать ей что-нибудь нежное и пронзительное, чтобы она поняла всю глубину чувств, испытываемых в это мгновение, и он произнес:
— Да?..
— Твои объятия, — продолжала Лина, обнимая его и будто не замечая, что руки Фишки лежат ровнехонько по швам, — я таю в них!..
— Да, — кивнул Мэт, почувствовав себя заправским Дон Жуаном.
— Ты такой сильный… такой мужественный!..
Тут Фишка обнаружил, что комбинезон его лежит смятый поблизости, а сам он абсолютно открыт для обозрения, и его острые худые коленки упираются в обнаженную ногу Лины.
Взгляд его медленно двинулся вверх, и он увидел девичий плоский живот, округлые груди с туманными пятнами сосков и трогательную впадинку на шее.
И хорошо воспитанный Мэтью, позабыв обо всех опасностях, прижал Лину к себе, будто желая слиться, обратиться в единое с нею; они переплелись, и небо опрокинулось, и море стало прозрачным до самого дна, а воздух — густым и плотным; и солнце насквозь пронизало их тела, и пропитались светом души, и жаркий ток сотряс все их существо, и Мэтью закричал, запрокинув голову и впервые познав тайну тайн человеческого существования.
Он счастлив.
На двери салуна было написано: «Вход без оружия категорически воспрещен».
Поль привязал свою кобылу, поправил кобуру и вошел внутрь.
В «Шестом пальце» пили и гуляли, обсуждали последние новости; женщины и негры сюда не пускались.
При появлении Поля разговоры стихли, и большинство тех, кто еще мог держаться на ногах, попытались как-нибудь зафиксировать свой взгляд на Поле.
Поль бросил бармену на прилавок монету:
— «Джонни Уокер»!
Бармен, которого все звали Маленький Бил-Бил, полез за бутылкой:
— Знавал я парня по имени Джонни Уокер. Сказать по правде, он плохо кончил, — сказал из угла бородатый здоровила, похожий на Крюгера.