Естественный старческий инстинкт смерти, по характеристике И. И. Мечникова, сродни тяготению зрелого яблока соединить с землей свои семена: он несет в себе всевозрастающее ощущение слитности с бесконечной и вечной Вселенной. В этом свете и следует понимать психологию реальных прообразов Дакши, Данко, Масленицы, Христа, которые уже к 30—60 годам постигали все доступное разуму и мироощущению своего времени и, принося себя в жертву во имя народа, уходили в бессмертие.
"Человеческие жертвы, требовавшие проявления высочайшей нравственности, становятся все реже и, вероятно, в конце концов совсем исчезнут, — писал И. И. Мечников в начале XX века, накануне первой мировой войны. — Рациональная нравственность, преклоняясь перед таким поведением, может, однако, более не считаться с ним. Она вправе даже предвидеть время, когда люди достигнут такой степени совершенства, что вместо удовольствия от пользования симпатией ближнего они будут положительно отвергать ее". Похоже, что такие времена наступили: самопожертвование представляется ныне пережитком, а человеческие связи ("симпатии ближнего") строятся на рациональной, взаимовыгодной основе.
Стало ли человечество счастливее от такой "усовершенствованной нравственности"? Увы! Обретая — теряем. Такова диалектика развития цивилизации. И усилия титанов человечества еще с античных времен направляются на то, чтобы, созидая новое, не утрачивать нажитых предками культурных сокровищ. Но соединить прошлое с будущим очень непросто...
Геронтология занимается в основном медико-биологическими и социальными аспектами противостояния жизни и смерти. А вот куда тянется обнаруживаемое ею стремление инстинкта смерти к соединению с вечностью, с мирозданием? Ответ на этот вопрос следует искать не в веществе, а в "иоле" организма: не в физиологии, а в психике. И в поисках ответа мы вступаем здесь на стезю, намеченную мудрецами первобытного прошлого.
Несмотря на неразработанность в настоящее время методики экспериментирования, уже начинает складываться будущая картина полевых, так сказать, взаимосвязей человека с человечеством и человечества со Вселенной. Такие связи предугадывались еще в XIX веке: "общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы" (К. Маркс). С начала XX века контуры этой картины стали наполняться естественнонаучными данными. В. И. Вернадский выдвинул концепции биосферы и ноосферы — "живой" и "разумной" оболочек Земли, которые связаны с химическими и энергетическими ресурсами планеты, а также с активностью Солнца. Современный ученый Л. Н. Гумилев создал теорию обусловленности человеческой истории теми процессами, которые происходят в ноосфере Земли под воздействием Солнца.
По Л. Н. Гумилеву, формирования и угасания народов, вся история их основывается, в конечном итоге, на тех "жизненных силах", которые преобразуются из "мертвой природы". Накопление и расходование естественной энергии происходит, прежде всего, в социально наиболее активной среде, представителей которой ученый назвал пассионариями ("страстными"). Эта среда не соответствует рамкам классов, каст и т. п. (хотя, например, жрецы или политики формируются преимущественно из таких вот людей), но зависит от склада нервной системы. Психика пассионариев наиболее чувствительна к геомагнитным и прочим полям. Эти люди "готовы жертвовать собой и другими людьми ради своих целей", которые корректируются в общественном движении и становятся достоянием масс, отражением объективных условий...
Одной из таких жертвенных целей стало строительство колоссальных обсерваторий на рубеже доклассовых и раннеклассовых обществ, порыв человечества в Космос, предшествовавший современному. Нетрудно заметить, что новейшие взгляды на сокровеннейшие (общечеловеческие, действующие и в доклассовых, и в классовых, и в бесклассовых обществах) двигатели истории возвращаются к первобытным представлениям о неразрывном единстве человека — народа — Вселенной. Но возвращаются, конечно же, на новом витке и в новом качестве: взлелеянные уже не мифологическим, а научным мировоззрением. Наука вскрывает физическую, материальную сущность того, что ранее наделялось скорее духовными, этическими свойствами и представлялось Дьяусом — "Небом", Адитьями — "Непрерывными", Индрой — "Ядрищем" и т. д. Эта сущность — поля, пронзающие все мироздание, связующие все и вся — бытие и небытие в том числе.
Очевидно, что "космический странник" из Высокой Могилы и сотни, тысячи подобных ему воплощали интуитивно постигаемую первобытными мудрецами-"пас-сионариями" связь с бесконечной и вечной Вселенной. И не такими уж фантастическими представляются нынче вопросы о том, не являлись ли "пирамиды степей" и другие культовые сооружения, а также сопутствовавшие им ритуалы своеобразными конденсаторами "жизненной энергии" людей и народов? Не помогали ли они сохраняться биополям и после гибели тела? Не эти ли фантомы породили веру в бессмертную и вездесущую душу?..
Надо исследовать, надо двигаться дальше! Все более внимательно оглядываясь назад, все бережнее относясь к "заблуждениям" эпохи первобытного коммунизма.
В этом движении вперед, в этом внимании к наследию прошлого надо помнить о спирали диалектического развития. Виток истории доклассовых обществ остался ниже, но впереди нашего витка, который завершится уже начавшимся формированием бесклассовых обществ. Открывающаяся вместе с тем дорога в Космос — это не путь в пустоту, это возвращение на полузабытую, намеченную "космическими странниками" стезю.
Современные ракеты, уже вынесшие послания земного разума за пределы Солнечной системы, неизмеримо результативнее "огненных колесниц", сжигавшихся на вершинах курганов. В силу этого можно надеяться, что если не современной, то грядущей науке удастся распахнуть врата бессмертия, обнаруженного трудами "космических странников" седой старины. Надо надеяться, что за теми вратами "нас ждут бездны открытий и мудрости. Будем жить, чтобы получить их и царствовать во Вселенной, подобно другим бессмертным" (К. Э. Циолковский).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бардавелидзс В. В. Древнейшие религиозные верования и обрядовое графическое искусство грузинских племен. Тбилиси, 1957.
ВелецкаяН. Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978.
Вуд Дж. Солнце, Луна и древние камни. М, 1981.
Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологическпй анализ праязыка и пракультуры. Тбилиси, 1984, т. I, II.
Голосовкер Э. Я. Логика мифа. М., 1987.
Гусева Н. Р. Индуизм. М., 1977.
Замаровский В. Вначале был Шумер. Киев, 1983.
Кейпер Ф. Б. Я. Труды по ведийской мифологии. М., 1986.
Климишин И. А. Календарь и хронология. М., 1981.
Кызл асов Л. Р. Древнейшая Хакасия. М., 1986.
Мифы народов мира. М., 1980, 1982, т. I, П.
Ригведа. Избранные гимны. Перевод, комментарий и вступительная статья Елизаренковой Т. Я. М., 1972.
Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981; Язычество Древней Руси. М., 1987.
Семенцов В. С. Проблемы интерпретации брахманической прозы. М., 1981.
Стингл М. Поклоняющиеся звездам. М., 1983. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978.
Шкловский И. С. Вселенная, жизнь, разум. М, 1987.
Энеолит СССР. М., 1982.
Эпос Гильгамеше. Перевод, комментарий и заключительная статья Дьяконова И. М. М., 1961.
Эрман В. Г. Очерк истории ведийской литературы. М., 1980.