Спустя четверть часа пилот указал вперед.
— Хеймскрингла.
Впереди виднелось озеро, петлявшее меж гор, насколько хватало глаз; в нескольких километрах к югу, между деревьями поблескивало еще одно, огромное. Чуть поодаль находился небольшой городок. Карлсену на секунду подумалось, что это и есть Хеймскрингла, но выяснилось, что аэрокрафт пролетает мимо.
— Var аr Heimskrmgia? — спросил он.
— Dar, — указал пилот.
И тут на озере очертился остров, а среди леса выглянула крыша. Пролетая низко над деревьями, они могли видеть фронтон дома, серого, с зубчатыми башенками, словно замок. Фасад выходил на озеро, и перед ним стелились газоны, и среди деревьев вились дорожки. Возле озера на полянке стояла небольшая часовня из темных, почти черных бревен.
Аэрокрафт с легким толчком сел на гравий перед домом. Когда смолк двигатель, они увидели, как из дверей во двор вышел человек и направился к аэрокрафту. Следом за ним шли три девушки.
— Ба, что за прелестная служба по размещению! — шутливо восхитился Фаллада.
Человек, идущий к аэрокрафту размашистым целенаправленным шагом, был высок и худощав.
— Ну, это явно не граф, — сказал Фаллада. — Слишком молод.
Когда ступили на гравий, в лица дунул холодный ветер. Человек протянул руку:
— Очень рад вас видеть. Эрнст фон Гейерстам. Столь любезно с вашей стороны явиться в такую даль, проведать старика.
Карлсен подумал, не шутит ли тот. Несмотря на седину в усах и морщины на тонком, красивом лице, на вид ему было от силы шестьдесят. Моложавость эту придавала и безукоризненная одежда: черное пальто, брюки в полоску и белый галстук-«бабочка». По английски он говорил свободно и совершенно без акцента.
Карлсен и Фаллада представились.
— Позвольте представить вам трех моих учениц, — полуобернулся к девушкам Гейерстам. — Сельма Бенгтссон, Аннелиз Фрайтаг, Луиз Курель.
Мисс Бенгтссон, высокая блондинка, задержала свою ладонь в руке Карлсена чуть дольше необходимого. Привыкший к блеску немого восторга в глазах незнакомых людей, Карлсен знал, что она скажет дальше.
— Я видела вас по телевизору. Вы не капитан…?
— «Гермеса»? Да.
— А здесь вы как ассистент доктора Фаллады, — тонко подметил Гейерстам, знающе, но без иронии.
Фаллада учтиво уточнил:
— Это у меня для отчета за командировку.
— А-а, понятно…
Граф отвернулся и перемолвился с таксистом на латышском; тот понятливо кивнул и полез обратно в аэрокрафт.
— Я сказал ему возвратиться сюда в полдень — если, конечно, вы не решите остаться подольше… Может, сначала посмотрим на озеро, а уже потом пойдем внутрь?
Взлетая, аэрокрафт взвыл и струей воздуха туго облепил девушкам платья вокруг ног.
Подошел слуга в ливрее и, взяв сумки, понес их в дом.
— Вы живете в красивом месте, — заметил Карлсен.
— Красивом, только слишком холодном для старика с холодеющей кровью. Извольте, — замшелой тропой он повел гостей вниз, к воде, отражающей предвечерний свет северного солнца. Когда Фаллада вместе с Гейерстамом прошли чуть вперед, Карлсен негромко заметил блондинке:
— Граф выглядит гораздо моложе, чем я ожидал.
— А как же, — сказала она, — мы не даем ему стареть.
Уловив мелькнувшее в глазах гостя замешательство, девушки дружно рассмеялись.
Остановились на галечном пляже, засмотревшись поверх глади озера на сосны и ели, стеной растущие на том берегу. Заходящее солнце озаряло верхушки деревьев тревожными отблесками. Густо синее небо над головой казалась бездонным.
— Часовня, — обратил внимание гостей Гейерстам, — старше дома. Во времена Густава Вазы на этом острове стоял монастырь. Дом был построен на его месте где-то в тысяча пятьсот девяностом году.
— Что вас завело так далеко на север? — поинтересовался Фаллада.
— В Норриепинге есть поговорка: в Норрланде переводятся дубы, дворяне и раки. Я мечтал попасть сюда с детских лет, но на дом этот набрел лишь лет сорок назад, когда приехал исследовать историю графа Магнуса. Он похоронен в склепе за часовней.
— Это не он был любовником королевы Кристины? — вспомнил из истории Карлсен.
— Нет, это был его дядька. Племянник унаследовал титул. — Граф, ученицы и гости тронулись вдоль берега, под ногами похрустывала галька. — Дом, когда я пришел, уж полвека как пустовал. Люди говорили: мол, слишком велик, чтобы содержать. Но настоящая причина была иная: люди Ававикена по-прежнему боялись графа. Поговаривали, что он — вампир.
— Давно он умер?
— Погиб в сражении под Полтавой, в тысяча семьсот девятом году. А тело было доставлено назад. Пустой гроб по-прежнему стоит в склепе.
— А что случилось с телом?
— В тысяча семьсот девяностом году владелец дома вогнал ему в сердце кол и сжег дотла. По преданию, тело великолепно сохранилось. — До часовни оставалось метров сто. — Может, пройдем в склеп?
— Я замерзла, — пожаловалась Луиз, француженка.
— Ну ладно, посмотреть можно будет и утром. Они пошли по газону, миновав по пути большой искусственный пруд, на поверхности которого поблескивала тонкая корочка льда. Монахи в свое время разводили здесь треску.
— Так граф Магнус, в вашем понимании, действительно был вампиром? — спросил Карлсен.
— А по-вашему, может быть еще какое-то понимание? — улыбнулся Гейерстам. Он первым стал подниматься к кохху по истертой каменной лестнице. — Хотя, на ваш вопрос, отвечу: да. Ну что, показать вам сначала ваши комнаты? Или лучше по бокалу?
— По бокалу, — решительно сказал Фаллада.
— Хорошо. Тогда идемте в библиотеку. Через окно в дальней стене помещения было видно, как опускается за горы солнце. В огромном камине пылали целые поленья. Огонь отражался на медной решетке и глянцевитой коже книжных переплетов. Аннелиз, немочка, вкатила на коврик тележку с бутылками. Полненькая фигурка и румяные щечки придавали ей сходство с «гретхен» из баварской пивной. Она разлила по стаканам шведский шнапс.
— За вас, господа, — предложил Гейерстам. — Для меня большая честь принимать таких именитых гостей.
Девушки тоже выпили.
— Простите мое любопытство, — сказал Карлсен, — но можно спросить, что изучают ваши очаровательные ученицы?
— Почему бы вам не спросить у них самих? — улыбнулся граф.
Черноглазая, стройная Луиз Курель ответила:
— Мы учимся исцелять больных.
Карлсен поднял стакан.
— Я уверен, из вас получатся великолепные медсестры.
Девушка покачала головой.
— Нет, медсестрами мы быть не собираемся.
— Врачами?
— Уже теплее…
— Вы чувствуете усталость? — спросил вдруг граф.
Удивленный такой переменой темы, Карлсен растерянно отозвался:
— Что вы, вовсе нет.
— Ну хотя бы чуть-чуть, после долгих перелетов?
— Ну, разве что чуть-чуть.
Гейерстам улыбнулся девушкам.
— Что, может, продемонстрируете?
Они все посмотрели на Карлсена и согласно кивнули.
— Понимаете, — сказал Гейерстам, — это, вероятно, самый быстрый способ ответить на ваш вопрос и заодно ввести в курс дела. Ну-ка, привстаньте, пожалуйста.
Карлсен встал на коврик. Сельма Бенгтссон стала расстегивать на его куртке молнию.
— Закройте на секунду глаза, — велел Гейерстам, — и следите за своим самочувствием, особенно за чувством усталости.
Карлсен закрыл глаза; сквозь сомкнутые веки пробивались перемежающиеся блики огня. В теле он чувствовал небольшое мускульное утомление и томную расслабленность.
— Сейчас они поместят на вас ладони и подпитают энергией. Расслабьтесь, откройтесь ей, впитайте физически. Вы ничего не почувствуете.
— Сдвиньте, пожалуйста, галстук и расстегните рубашку, — попросила Луиз Курель.
Расстегнутую рубашку девушки оттянули так, чтобы оголились плечи.
— Закройте глаза, — напомнила шведка.
Карлсен стоял, чуть покачиваясь, чувствуя, как кончики женских пальцев касаются кожи. Он чувствовал дыхание девушек. Действовало возбуждающе, немного эротично.
Так они простояли минут пять. Карлсена разбирал легкий, как пузырьки шампанского, безудержный восторг; тянуло расхохотаться.