— Если позволит судьба, я смогу добиться большего, — сказал жрец. Он два дня репетировал то, что собирался сказать, но сейчас, когда настало время, по-прежнему колебался. — Я знаю больше, чем когда-либо. Больше любого из живущих людей, за исключением нашего творца. Это решает определенные вопросы.
Железный Шлем слушал с явным нетерпением. У него всегда были требования воина: атака или отход, наступление или отступление. Ему были нужны быстрые ответы, данные под шквалом снарядов и натиском клинков, но сейчас речь шла не о войне, по крайней мере, в прямом смысле.
— Итак, — произнес, в конце концов, Вирмблейд, снова встретившись взглядом с Великим Волком. — Дай приказ и я приступлю к заключительной стадии.
— И? Что это значит?
— Подготовка терапии. Затем живые пациенты. Из числа кандидатов.
Железный Шлем вздохнул. Они уже обсуждали это раньше. И всегда речь шла о конечном результате, о цели. Но сейчас, когда перед ними, наконец, открылась перспектива, они никак не могли пренебречь масштабом правонарушения, на который собирались пойти.
— Сколько?
— Пока еще не знаю. Но как только начнем…
Вирмблейд прервался. Железный Шлем знал цену, по крайней мере, в общих чертах. Некоторые волчьи лорды имели самые поверхностные представления о задании, но, в конечном счете, только Вирмблейд полностью понимал всю глубину замысла.
«И когда мы начали говорить о «глубине»? В самом начале речь шла о высотах, о бессмертной славе, о возрождении».
Железный Шлем, тяжело прихрамывая, обошел металлические столы. Вирмблейд увидел свежие повреждения доспеха и струпья на обнаженном лице. Количество ран Великого Волка было необычным даже по стандартам его призвания — однажды это погубит его.
— Пути назад не будет, — мрачно заявил Железный Шлем. — Мы начинаем и доведем дело до конца.
Вирмблейд кивнул.
Задумчивый Харек побарабанил пальцами по стали. Его глаза безостановочно двигались от пробирки к пробирке, выдавая внутреннее беспокойство. Было ли оно более явным, нежели в прошлом? Сложно сказать. О Железном Шлеме ходили слухи с тех самых пор, как он принял командование: большинство мотивировались соперничеством, и только немногие предчувствием.
«Вначале говорили, что он похож на Бьорна. Сколько братьев по-прежнему так думают? — улыбнулся про себя Вирмблейд. — И что ему надо сделать, чтобы вернуть эту оценку?»
— Я подумаю об этом, — наконец, сказал Железный Шлем. — Я устал от боев, а над этим нужно хорошенько подумать. Ты получишь ответ перед следующей охотой.
Вирмблейд поклонился, почувствовав в некотором смысле облегчение. Ему предстояло еще многое сделать, прежде чем принять окончательное решение, и отсрочка помогла бы прояснить ситуацию.
— Но есть еще кое-что, — сказал Великий Волк, возвращаясь к когитаторам. Он развернул холщевый сверток и выложил содержимое на стол. Когда Вирмблейд подошел, Железный Шлем поправил фрагмент с Арвиона, показав ему надпись.
— Скажи, что ты думаешь об этом, — поинтересовался Великий Волк.
Вирмблейд наклонился поближе, внимательно изучая фрагмент.
— Доспех Адептус Астартес, — сказал жрец.
— Наполовину правильно.
Вирмблейд нахмурился и снова посмотрел. Он провел рукой по краю разорванного керамита, обратив внимание на странность текста. Когда палец коснулся поверхности, последовал легкий щелчок, словно от разряда статического электричества.
— Возможно ли…
— Доверься своим чувства, — посоветовал Железный Шлем.
— Легионес Астартес.
— И не какого-нибудь Легиона.
Вирмблейд пробежался взглядом по странным буквам, и хотя не смог прочесть слова, очертания были тревожно знакомыми.
— Просперо, — прошептал волчий жрец. — Но это не совпадает с тем, что нам рассказывали.
— Они маршировали в алом, — согласился Железный Шлем.
— Так ты видел его? — спросил Вирмблейд. — Живым?
Великий Волк рассмеялся резким низким смехом.
— Живым? Я не знаю. Он не разговаривал, но все еще мог пользоваться клинком.
Он прислонился к краю стола.
— Возможно, они существовали со времен Осады. А может быть, их создали в наше время. Если Инквизиция знает о них, они никогда не скажут нам. Какой бы ни была правда, очевидно одно: Легион все еще жив. Их будет больше. Мы должны уничтожить их, истребить, где бы они ни обитали. Они не просто колдуны — они сами предатели.
Вирмблейд почувствовал легкую тошноту. Он позволил фрагменту упасть, и тот перевернулся лицом вверх.