— Значит, руны направят, — сказал Великий Волк.
— Они могут не понадобиться, — Вирмблейд повернул на свет фрагмент горжета. — Посмотри сюда. Что ты видишь?
Железный Шлем посмотрел на ту часть, которую ранее отметил Фрей.
— XXVIII–XV, — сказал он. — Обозначение Братства.
— Я тоже так думал, — Вирмблейд немного качнул головой. — На это ушло много времени. Приглядись получше.
Железный Шлем прищурился. Ничего не изменилось. Отметки заканчивались на пятне от ожога.
— Жрец, мне сейчас не до загадок.
Вирмблейд провел пальцем к концу ряда.
— Мы немногое знаем о старых Легионах, — сказал он. — Но я спросил себя: какой-нибудь Орден располагает обозначения отделений в этом месте? Разве они не должны быть на наплечнике? И еще вот что: все остальные знаки на этом фрагменте написаны на языке Просперо. И только этот на готике. Разве Тысяча Сынов не обозначают свои подразделения на своем же языке?
Железный Шлем внимательно слушал, не произнося ни слова и глядя на знаки с большим вниманием.
— Я изучил эту часть под увеличителем окуляра, — сказал Вирмблейд. — Последние цифры уничтожены взрывом. Полностью обозначение выглядит, как XXVIII–XVII.
— Двадцать восемь, семнадцать. Что это значит?
— На языке Легиона ничего из того, что я смог разузнать. Они были одержимы нумерологией, но эта последовательность не соответствует ни одной из их известных идей. И помни — только эта метка использует готический шрифт. Это важно.
Вирмблейд бросил горжет на камень и выпрямился.
— Это имперский знак, не легионовский. Он обозначает не подразделение, а кампанию.
Как только слова покинули губы Вирмблейда, Железный Шлем сразу же понял их правоту.
— Запись о победе.
— О великой победе, иначе они не стали бы ее делать. Но до разгадки все еще далеко. Тысяча Сынов участвовали в сотнях сражений. У нас нет записей о большинстве — эти сведения на Терре либо утрачены.
Вирмблейд посмотрел на Харека странным взглядом.
— За исключением тех, в которых мы сражались вместе. Таких совсем немного, пусть наши повелители и никогда не дружили, но проводить совместные кампании им доводилось. Я нашел названия в записях, некоторые не разобрать, другие, вероятно, ошибочны, но несколько подтверждаются.
От этих слов у Железного Шлема жадно загорелись глаза. Из-за крови на лице и ее запаха в воздухе он походил на берсерка.
— Ты рассказываешь об этом, как скьялд, брат. У тебя есть название?
— XXVIII — это отсылка к одному из боевых флотов Великого крестового похода, частью которого была Тысяча Сынов. Второе число относится к планете, которую флот нашел в ходе приведения к согласию. В архивах название мира неразборчиво, как и координаты, но мы сохранили записанные толкования видений астропатов той эпохи. По-видимому, наши Легионы — Волки и Тысяча Сынов — временно объединившись, сражались на том мире.
Железный Шлем раздраженно зашипел: название.
— Гелиоса, — сказал Вирмблейд. — Прежде именуемая Предел Ковчега Секундус.
Великий Волк нахмурился.
— Не слышал о такой.
— И не мог. Она не упоминается ни в одной из текущих записей. Если планета и входила в состав Империума во время крестового похода, то после войны мы ее потеряли. Гелиоса исчезла, растворилась в пустоте, возможно по недосмотру, а может и нет. Тем не менее, у меня есть координаты, которыми все еще можно воспользоваться. Мир можно найти.
Железный Шлем сжал край авгурного стола, явно пытаясь не хвататься слишком охотно за шанс.
— Но что с того? — пробормотал он. — Мы больше не обитаем на давно завоеванных мирах.
— Возможно и так, — согласился Вирмблейд. — Возможно, это мертвый мир или же переполненный улей. Ты устраивал охоты по неубедительным поводам. Но подумай вот о чем: мы знаем, что старый Пятнадцатый Легион маршировал в алых цветах своего примарха. Теперь они сменили цвета, но по-прежнему записывают номер старой кампании на новой броне. Кто-то увидит в этом желание сохранить старые знаки. Возможно, это что-то значит, а может и нет. В любом случае, мир Двадцать Восемь-Семнадцать чем-то важен для них.
Железный Шлем взял фрагмент и высоко поднял, поворачивая и изучая его.
— Ойя сказал бы, что его умышленно подбросили нам, — задумчиво произнес он. — Он назовет меня глупцом за то, что я подобрал артефакт.
— Он будет прав, лорд, — Вирмблейд скрестил руки. — Я сделал, что ты просил. Я нашел, какой смог смысл в нем, сказал тебе правду, но на этом все.