Страна могла бы получить отличного военного морского летчика, но судьба распорядилась иначе. Как рассказывал Владимир Ляхов, его и еще одного парня вызвал к себе начальник курса подполковник Пацюк и провел весьма поучительную беседу:
«Ребята, то училище – среднее, три года учиться и вы выходите оттуда просто летчиками. А сейчас организовывается Харьковское военное авиационное училище летчиков, после которого вы будете не только летчиками, но и дипломированными инженерами». Я подумал: «Нет, наверное, я не потяну, все-таки – инженер…» А он продолжает: «Мы считаем, что вы достойны, вы потянете».
И Владимир Ляхов написал заявление в Харьковское летное училище.
«Внешность у него неброская - тяжелые руки, широкий в кости, лицо скуластое, но глаза - выразительные, светлые - говорят о твердой воле, упорстве и уверенности в своих силах. Таким я запомнил курсанта Ляхова, которому дал путевку в небо в Ахтырском 809-м Учебном авиационном полку», - вспоминал позднее Станислав Гончаров - один из первых инструкторов Владимира Ляхова.
Аэродром на окраине небольшого городка среди степных просторов. Свист и гул взлетающих самолетов. Серебристые стрелы крылатых машин в небе над головой. Романтика неба…
Но романтика основывалась на ежедневном нелегком труде и твердой личной дисциплине. Спартанская обстановка курсантских казарм и учебных аудиторий. Строевая и общевойсковая подготовки. Многокилометровые кроссы, часто – по пересеченной местности и в полном солдатском обмундировании: в шинелях, с автоматами, гранатами и противогазами. Бесконечные наряды и караулы. И, конечно, теоретические курсы: авиационная техника, теория полета, аэродинамика, физика, материаловедение и даже астрономия… Долгие часы самоподготовки. Зачеты и экзамены, на которых спрашивают со всей строгостью и никто не дает тебе поблажек. Практические занятия на тренажерах. Казалось, всему этому не будет конца.
Тяжело давалось изучение материальной части самолетов. Устройство летательного аппарата – редукторы, клапаны, трубопроводы… Как все это запомнить? Как научиться использовать, чтобы стать настоящим пилотом? Некоторые курсанты тупо зубрили наименование систем самолета, в буквальном смысле «вгоняли» в голову многие страницы технической информации. Владимир поступал иначе. Он всегда старался представить физику любого процесса, происходящего в самолете, понять логику и последовательность действий машины, и уже потом, от этого понимания работы техники, переходил к устройству конкретных систем крылатых аппаратов.
Молодым курсантам уже грезилось небо, их души рвались в голубые высоты. Но перед тем как подняться в безграничные выси, будущим летчикам еще предстояло изучить множество наставлений, руководств и документов по штурманской службе, производству полетов и прочим премудростям, без которых немыслима профессиональная деятельность пилота современного самолета. Все эти знания давались, казалось, без всякой привязки к практическим нуждам молодых курсантов, были излишне сухи и уныло-наставительны, как устав караульной службы: это нельзя делать, а вот это – напротив, нужно сделать обязательно. Владимир убедил себя, что все эти наставления, особенно по части выполнения полетов, надо совершенно ясно понимать и четко знать. В этих «премудростях» многие правила были построены на анализе ошибок других летчиков, были написаны в буквальном смысле кровью тех ребят, которые не вернулись с полетных заданий. Именно в этих книжках сухим и канцелярским языком были написаны каноны безопасности, которые должен блюсти любой летчик. Небо не прощает незнания и расхлябанности. Чтобы летать долго и успешно, нужно знать опыт своих предшественников, нужно знать правила и наставления, уметь их анализировать и гибко применять в условиях реальных полетов.
Теоретическое обучение закончено, и вот – свидание с небом. Первые, «провозные» полеты с инструктором. Первый самостоятельный полет. Взлет – посадка.
Наверное, Владимиру очень повезло с теми военными педагогами, которые учили его летному делу. Не в чести было вдалбывание истин в головы молодых курсантов. Более ценился творческий подход, когда молодым летчикам давали конкретные и четкие задания по пилотированию самолетов, добивались усвоения летных навыков, а потом постепенно усложняли задания, давая возможность творчески раскрыться будущим авиаторам, поверить в себя, в свои способности управлять крылатыми машинами.
Владимир Ляхов летал с огромным желанием и упоением. В каждом полете было что-то новое, что по иному открывало мир вокруг, по иному заставляло почувствовать подвластную его воле крылатую машину. Высота и скорость давали ни с чем не сравнимое ощущение свободы полета. Стреловидный самолет стремительно менял положение в воздухе, послушно шел вверх, набирая высоту, серебристой лодкой скользил среди облаков – островов и распахнувшей крылья птицей снова устремлялся к земле. Миг невесомости и снова жесткие объятия перегрузки. Сердце часто, гулко и радостно стучащее в груди…
За время учебы в Харьковском высшем авиационном училище летчиков курсант Ляхов провел в небе свыше 400 часов. Много это или мало? Столько тогда за четыре года службы могли налетать опытные пилоты летных частей.
Не будем лукавить: не одним только небом жил Владимир Ляхов в молодые курсантские годы. Были и озорные юношеские забавы, и «самоволки» тайком из училища, и короткие любовные увлечения…
Еще одной страстью Владимира стал футбол. Страсть захватила настолько сильно, что, в конце концов, пришлось выбирать: или оставаться в авиации, или уходить в большой спорт. В итоге, вполне возможно, советский футбол лишился талантливого нападающего или полузащитника. Но страна получила умелого и знающего летчика, отважного испытателя и космонавта.
«У меня был инструктор Самойлов Анатолий Александрович, который для меня стал вторым отцом, - вспоминал позднее Владимир Ляхов. - Подошел ко мне однажды и сказал: «Володя, начинаются серьезные полеты, и мне не хочется, чтобы ты отставал в подготовке, переходил на другой курс или не переходил вообще. Либо футболист, либо летчик, давай определимся сразу». И на этом моя футбольная карьера закончилась, и началась летная».
Но, тем не менее, третий спортивный разряд по футболу Владимир Ляхов все-таки получил.
А тем временем с заводских конвейеров один за другим сходили новейшие модели реактивных сверхзвуковых самолетов. На аэродром под Харьковом один за другим прилетали в те годы еще совершенно секретные самолеты «МИГ-21». Управление такими машинами требовало от летчиков знаний, хороших пилотских навыков и летного мастерства высочайшей квалификации. Юные курсанты пока только учились подниматься в небо на учебных «МИГах», но новая техника – вот она, перед глазами. Каждый из молодых парней в летной форме уже примерял себя к этим почти сказочным крылатым машинам, уже бороздил в мечтах небесные просторы на стремительных серебристых молниях…
А потом был весенний день 12 апреля 1961 года, когда в космос полетел Юрий Гагарин. Владимир Ляхов смотрел на портрет Гагарина, опубликованный в «Красной звезде» и думал: вот человек, который старше всего лишь на семь лет, у которого биография мало, чем отличается от его собственной биографии. Еще совсем недавно Юрий Гагарин был таким же курсантом, летчиком, летал на таком же самолете МИГ-17, который осваивает сейчас юный курсант Владимир Ляхов. А это значит… А почему бы и нет? В этот знаменательный весенний день родилась вторая мечта Владимира - стать не только летчиком, но и космонавтом.
А тут еще и литература слегка помогла сформироваться мечте. В курсантские годы Владимира Ляхова одна за другой выходили повести фантастов Аркадия и Бориса Стругацких («Путь на Амальтею», «Страна багровых туч» и др.), в которых пилотом фотонного космического корабля, отправившегося в Первую межзвездную экспедицию, был Василий Семенович Ляхов. Нет-нет, но иногда кто-нибудь из друзей – курсантов в шутку подначивал: