Ляхов сгруппировался и закрыл глаза. Сейчас будет толчок и даже сквозь днище спускаемого аппарата они ощутят вибрацию от включившегося двигателя.
- Ноль, - произнес Абдул, сделал паузу и снова повторил:
- Ноль!
Оба космонавта замерли в напряженном ожидании, но ни толчка, ни вибрации не почувствовали. Секундная стрелка на часах в уголке рабочего пульта стремительно перепрыгивала с деления на деление, а корабль все так же спокойно продолжал свой орбитальный полет. В эфире стояла тишина, нарушаемая только легким потрескиванием атмосферных помех.
- Ничего нет, - громко прошептал Моманд сдавленным и напряженным голосом. - Тишина, командир!
Ляхов открыл глаза и усмехнулся:
- Это бывает. Автоматика - она, брат, штука тонкая. Наверное, пошла какая-то задержка...
Поскольку в расчетное время – в 4 часа 24 минуты 8 секунд – двигатель не включился, бортовая вычислительная машина «СоюзаТМ» перешла в режим «ожидания». Владимир Ляхов немедленно занялся изучением причин сложившейся на борту корабля ситуации в ожидании продолжения сеанса связи с Землей.
Позднее он вспоминал:
«В это время мы еще слышали «Океанов» - основной экипаж орбитального комплекса «Мир» Владимира Титова и Мусу Манарова, - и на связи с нами был Манаров. Он тоже взял бортовую документацию и попросил меня, чтобы я прочитал ему аварии. Как только прошло расчетное время включения сближающе-корректирующей двигательной установки, я посмотрел на пульт. Там уже загорелась другая авария ТА 0803 «Длительное отсутствие готовности системы ориентации перед включением двигателя». Итого мы на тот момент имели на борту «СоюзаТМ» две аварии: первая авария ТА 0108 «Невыполнение ориентации» по датчику инфракрасной вертикали, а вторая авария ТА 0803 «Длительное отсутствие готовности системы ориентации перед включением двигателя»».
- Муса, надо выдать отбой всех приготовленных к выполнению динамических режимов, - решил Ляхов. – Тогда прекратится и выполнение программы разделения отсе¬ков корабля. Так записано для подобных случаев в бортовой документации.
- Пока не надо этого делать, - отсоветовал Муса Манаров. – «СоюзТМ» - машина умная. По выходу из земной тени он сам должен построить солнечную ориентацию. Бортовая вычислительная машина выполнит необходимую для подзарядки солнечных батарей закрутку корабля и сама даст этот самый отбой, чтобы «СоюзТМ» шел в режиме закрутки до полной подзарядки. После входа в зону связи доложишь Центру управления полетом. Они примут окончательное решение.
Владимир Ляхов взглянул на часы. До начала зоны связи с Землей было еще около шести минут полета.
Но после прохождения терминатора датчики инфракрасной вертикали, видимо, все же дали необходимую информацию, и бортовая электронно-вычислительная машина автоматически восстановила ориентацию корабля «СоюзТМ». На пульте появился признак готовности системы ориентации. В 4 часа 31 минуту 10 секунд - с опозданием почти на целых 7 минут - включились на торможение двигатели сближающе-корректирующей двигательной установки.
Все эти самостоятельные действия автоматики оказались неожиданными для командира корабля.
Владимир Ляхов взглянул на глобус на пульте - в космическом корабле имеется маленький глобус, по которому в любой момент можно определить, куда сядет спускаемый аппарат, если спуск начнется в текущий момент времени. Потом посмотрел на часы. Секундная стрелка успела проскакать почти круг после расчетного момента включения двигателя.
- Н-да, вот еще приключение на мою голову, - озабоченно протянул Ляхов. - Мы, дружище Абдул, уже километров на пятьдесят вышли за расчетную точку приземления.
- Как это? – растерянно заморгал ресницами Моманд.
- Если движок сейчас включится, мы приземлимся в полусотне километров от расчетного места посадки, - тут же пояснил Ляхов. - Сам понимаешь, нас там никто ждать не будет. И чем дольше длится сейчас задержка, тем дальше мы уходим от района, где нас должны встречать спасательные службы.
Как только «СоюзТМ» вошел в зону связи с ЦУПом, Владимир Афанасьевич, как и положено в такой ситуации, доложил руководителям полета о происшедшем на борту космического корабля.
Много позже Владимир Ляхов вспоминал:
«После отключения сближающе-корректирующей двигательной установки на пульте загорелась еще одна авария ТА 0805 «Нештатное выключение двигателя». Тут я очумел, потому что прошло уже семь минут от расчетного времени включения двигателя, это не только в Китае, но и вообще в Тихом океане можно сесть».
Остается только предполагать, как могла бы сложиться дальнейшая судьба «Протонов», если бы такой вариант посадки стал бы действительностью...
- «Протон», я – «Невель», - позвал голос с Земли. – По нашим данным команда на включение двигателя прошла. Доложите о срабатывании систем.
- «Невель», двигатель не включился, - произнес Ляхов в микрофон. Голос его по-прежнему звучал спокойно. - Повторяю, двигатель на торможение корабля не включился.
Пауза длилась почти минуту. Наконец, оператор из телеметрического центра опять вышел на связь:
- «Протон», мы анализируем телеметрию. Прошу вас до входа в зону прямой связи с Центром управления полетами ничего не предпринимать.
- Понял, «Невель». До начала сеанса прямой связи ничего... – Ляхов не успел договорить. Кресло мягко, но ощутимо ткнуло его в спину. Подлокотники и стенки спускаемого аппарата вздрогнули и завибрировали в лихорадочном ритме. Двигатель корабля, наконец, включился на торможение.
- Ах, ты твою мать! - Ляхов ругнулся и бросил на часы быстрый взгляд. Теперь уже точно в перспективе была только посадка корабля в тихоокеанские воды. - Черт побери, только этого нам еще и не хватало!
Владимир Афанасьевич не растерялся и решил отключить тормозной двигатель «СоюзаТМ» вручную. На принятие этого решения командиру корабля Ляхову понадобилось всего шесть секунд.
Он протянул руку и с силой вдавил в пульт тумблер отсечки двигателя. Через секунду за спинками их кресел что-то глухо хлопнуло, вибрация прекратилась и снова наступила тишина.
- Володя, ты выключил двигатель? - в голосе Абдул звучали недоумение и страх. - Но зачем?
- Задержка была уже свыше семи минут, - Ляхов повел подбородком в сторону циферблата часов на пульте. - Ты хочешь приземлиться где-нибудь в Западном Китае? Или в Тихом океане?
- Нет, в Китай я не хочу, - Моманд отрицательно покачал головой. – И в Тихом океане тоже приземляться не хочу. А что мы теперь будем делать?
- Прежде всего, доложим о наших проблемах в Центр управления полетом. А уже потом - посмотрим по обстоятельствам.
Афганский космонавт, успокоившись, прикрыл лаза и принялся перебирать деревянные шарики четок.
В зону радиовидимости из подмосковного Центра управления полетом «СоюзТМ» вошел минут через пятнадцать.
- «Протон», на связь! Володя, как меня слышишь? – Владимир Ляхов узнал встревоженный голос Валерия Рюмина. С Валерием он почти десять лет назад полгода работал в космосе на станции «Салют-6». Сейчас Рюмин был руководителем их полета. - Что там у тебя стряслось?
- Валера, задержка включения двигателя была больше семи минут, - Ляхов старался говорить спокойно и уверенно. «Паникеров, наверное, сейчас и без меня хватает, - решил он. - Хотя бы в том же Центре управления». - Перелет места посадки был больше восьмисот километров. Мы бы сели вместо Аркалыка где-то в Китае. Или даже в Тихом океане. Поэтому я выключил движок примерно на шестой секунде работы.
- Ясно, Володя, - отозвался Рюмин. - Попробуем повторить посадку на следующем витке. Вы с Абдулом пока отдохните, а мы займемся анализом ситуации.