«Легко сказать - отдохните, - Ляхов сложил руки на коленях. - А если всякая чертовщина так и лезет в голову?»
- Что будем делать, командир? - напомнил о себе Абдул.
- Ждать, - довольно резко отрезал Ляхов. - И отдыхать. Можешь немного поспать. Или в иллюминатор посмотреть.
- Я лучше подремлю, - сказал Моманд и зевнул. - Совершенно не выспался сегодня...
«Хорошо, хоть Абдул не паникует, - Ляхов осторожно скосил глаза в сторону напарника. - А может просто еще не понимает всю сложность ситуации, в которую мы вляпались?»
Две нештатные ситуации подряд на спуске за короткое - это было уже слишком. Хоть спокойствие и сохранялось, но и экипаж, и «земля» психологически вошли в стрессовое состояние. Доклад командира корабля для ЦУПа выглядел взволнованным и несколько сумбурным. Из него в руководство полета поняло, что тормозной двигатель «СоюзаТМ» вообще не включался. Подобная ситуация была предусмотрена в полетной документации, и выход из нее определен инструкциями. У «земли» для этого случая был подготовлен резервный спуск на следующем витке.
- Володя, не волнуйся, через виток сядем куда надо, - приободрил оператор из Центра управления полетом.
У опытного космонавта Владимира Ляхова вопросов по сложившейся ситуации не было. Если посадка будет через виток - так через виток. Тормозной двигатель в порядке. Что же, выполним ориентацию в нужное время, включим корабельный движок, затормозимся, а потом и сядем в нужном месте - о чем тут волноваться?
Конечно, если вдуматься, ничего хорошего в отказе двигательной установки не было. Даже при постоянном пассивном торможении в разреженных слоях атмосферы, без включения двигателей «СоюзТМ» в ближайшие десять - двенадцать суток не сможет вернуться на Землю. А запасы системы жизнеобеспечения - воздух, вода, пища, - рассчитаны только на трехсуточный автономный полет.
Тем временем Центр управления полетом проанализировал ситуацию и принял решение работать по резервному варианту и перенести спуск на следующий виток.
По командной радиолинии в бортовую вычислительную машину корабля были записаны необходимые управляющие слова и компьютерные уставки. Эта резервная схема была рассчитана на то, что двигатель вовсе не включился, поэтому управляющая информация не содержала данные по величине тормозного импульса. Но на самом деле двигатель включился и отработал шесть секунд. Поэтому исходная величина тормозного импульса – сто пятнадцать метров в секунду - была затерта другой величиной: три метра в секунду. Это значение осталось в памяти одного из регистров бортовой электронно-вычислительной машины еще от сближения космического корабля «СоюзТМ» с орбитальным комплексом «Мир» во время стыковки советско-болгарского экипажа несколько месяцев назад.
«А причина возникшей экстремальной ситуации была вот в чем, - напишет позднее в своей книге «Приглашение в космос» кандидат в космонавты Валерий Шаров. - Во-первых, когда предыдущий экипаж, на чьем корабле они возвращались на Землю, шел на стыковку со станцией, «уставка» на последнее включение двигателя была 6 секунд. Стыковка прошла нормально. Но когда Ляхов с Момандом оказались на этом корабле и пошли на спуск, никто не вспомнил, что в определенный раздел памяти его бортовой ЭВМ были заложены эти самые 6 секунд работы двигателя.
Во-вторых, из-за отказа системы ориентации не сложилась ее автоматическая готовность перед торможением, в результате чего двигатель и не включился в нужное время. После 20-минутного сбоя система восстановилась, и двигатель готов был отработать в правильном режиме. Но Ляхов обнаружил, что с включением его в этот момент посадка будет в Тихом океане. И, дабы избежать этой неприятной во многих отношениях ситуации, быстренько отключил двигатель, запущенный на долгий тормозной импульс в 200 секунд. А действительно умная и не раз выручавшая космонавтов бортовая вычислительная машина устроена так, что при подобном отбое происходит замена программы ее работы на следующую заложенную в нее человеком последовательность действий. И после подачи Ляховым так называемой «главной команды» по отмене готовой к включению автоматической программы на торможение, основой для работы двигателя стала не нужная экипажу 200-секундная программа, а та - введенная предыдущим экипажем для набора высоты - в 6 секунд. Последующая же операция на разделение спускаемого аппарата с приборно-агрегатным отсеком в ней оставалась без изменения. Так всякий раз при запуске двигателя на торможение он и включался на эти самые злосчастные 6 секунд, после которых, как справедливо опасался космонавт, должна была последовать программа разделения отсеков.
Вот какие удивительные шутки может сыграть с человеком техника. Умная-то она умная, но всю непредсказуемость возникающих в космосе ситуаций и забывчивость человеческую пока еще покрывать не может. Впрочем, все это и еще многие другие подробности полета выяснились много позже - уже после возвращения экипажа Ляхова и скрупулезного разбора случившейся чрезвычайной ситуации».
По роковому стечению обстоятельств, ни экипаж «СоюзаТМ», ни операторы Центра управления полетом самопроизвольной замены одного режима полета на другой не заметили. На следующем витке, примерно через полтора часа, программу автоматической посадки запустили снова. И получилось, что Владимир Ляхов по команде с Земли запустил заведомо ошибочную циклограмму спуска.
На этот раз датчики инфракрасной вертикали работали нормально, корабль сориентировался по посадочному. Двигатель включился точно в расчетное время 7 часов 35 минут 34 секунды.
Двигатель где-то глубоко под днищем спускаемого аппарата опять глухо чихнул, проработал около трех секунд и самопроизвольно выключился.
- Попробуем включить вручную, - Ляхов подмигнул напряженно сжавшемуся в кресле Абдулу, протянул руку к пульту управления и щелкнул тумблером включения двигательной установки. - Хрен с ней, с автоматикой!
- Хрен с ней! - поспешно согласился Моманд. Ляхов отметил про себя, что лицо его было непривычно бледным. Наверное, афганец уже осознал всю серьезность происшедшей аварии. - Я тоже никогда полностью не доверяю автоматике, Володя!
Почти незаметная вибрация стенок корабля сообщила о включении тормозного двигателя.
- Работает! - облегченно выдохнул Абдул и принялся считать. - Один, два, три, четыре, пять, шесть...
Снова глухой хлопок где-то за спиной. И тишина.
Всего через шесть или семь секунд, отработав ошибочный импульс, двигатель «СоюзаТМ» отключился.
- Вот такая чертовщина получается, дружище, - бесцветным голосом констатировал Ляхов и выглянул в боковой иллюминатор. Земной шар поворачивался и уплывал из-под корабля куда-то в бок. Это означало, что «Союз» потерял ориентацию.
- «Протоны», Центр управления на связи, - взволнованный голос оператора прорвался сквозь эфир. - Доложите, как включился двигатель.
- Включился вовремя, но работал всего три секунды, - ответил в микрофон Ляхов. - После ручного включения двигатель работал еще около шести секунд и снова выключился. Кроме того, визуально наблюдаю потерю стабилизации корабля.
Несмотря на отключение двигателя из-за непрогнозируемого наложения программ включились термодатчики, который сопровождал звуковой сигнал разделения. Именно по их данным спускаемый аппарат «СоюзаТМ» должен был отделиться с помощью пиропатронов от приборно-агрегатного отсека, если разделение не произойдет от программно-временного устройства.
В этой ситуации очень непрофессионально и совершенно безответственно повели себя работники Центра управления полетом. Василий Лесников в книге «Французское время. 1980-1989 годы. Рядом с космонавтами» пишет:
«На Земле все РАЗГОВАРИВАЛИ. Ляхов ЖДАЛ УКАЗАНИЙ. О ПРЕДСТОЯЩЕМ НЕМИНУЕМОМ РАЗДЕЛЕНИИ ВСЕ ЗАБЫЛИ».
Правда, справедливости ради стоит отметить, что командир корабля каких-то особых указаний с Земли не ждал. Как потом рассказывал сам Владимир Ляхов, у него в буквальном смысле зашевелились волосы. Потому что вместо положенной долгой работы двигателя космического корабля «СоюзТМ» в течение двухсот секунд для полноценного тормозного импульса, который и обеспечивает возвращение на Землю, он отработал всего шесть или семь секунд. Ляхов знал, – звуковые сигналы, прозвучавшие в спускаемом аппарате, подтвердили это, - что автоматически одновременно с выключением двигателя по «главной команде», которая соответствует заложенной в бортовой компьютер величине скорости торможения, штатно начинает действовать гибкий цикл для включения программы разделения спускаемого аппарата с приборно-агрегатным отсеком. И затем, по прошествии двадцати четырех минут, также автоматически запускается программа разделения, которая через две минуты четырнадцать секунд произведет отброс от спускаемого аппарата с космонавтами той части корабля, где находится двигатель с запасом топлива. Потому что после правильного торможения ни топливо, ни двигатели уже не нужны. Спускаемый аппарат летит к поверхности Земли под действием силы тяжести, используя для управляемого спуска в атмосфере собственные аэродинамические свойства. А поскольку двигатель не доработал более ста девяноста секунд до нужного замедления космического корабля, то спускаемый аппарат с экипажем так и останется на орбите. Однако двигателя для повторного торможения у «СоюзаТМ» уже не будет! Это означает, что космонавты станут «пленниками орбиты» и их ожидает долгая и мучительная смерть в космосе!