«Если двигатель будет работать меньше ста восьмидесяти шести секунд, мы останемся на очень неустойчивой орбите, - подумал Ляхов. Левая бровь у него вдруг нервно задергалась. - Виток - от силы полтора - и корабль все-таки нырнет в атмосферу. Только вот где мы сядем, никто предсказать не сможет!»
-...Сто семьдесят шесть, сто семьдесят семь, сто семьдесят восемь...
«А если двигатель проработает больше ста восьмидесяти шести секунд, то корабль уйдет на баллистический спуск, - напряжение росло, и мысли Ляхова стали путаться. - Это значит, что «Союз» пойдет через атмосферу по слишком крутой траектории. Тогда перегрузка может стать просто убийственной!»
-...Сто восемьдесят один, сто восемьдесят два, сто восемьдесят три...
«На баллистический спуск идти все-таки нежелательно, - Ляхов мысленно встряхнулся, стараясь отогнать сковавшую его тело нервную слабость. - Значит, так... Если сейчас на отметке «сто восемьдесят шесть» движок сам не отсечется, выключаю автоматику и перехожу на ручное управление. К ядреной фене, как говорил Валера!»
-...Сто восемьдесят четыре, сто восемьдесят пять, сто восемьдесят шесть! - Абдул уже почти кричал.
- Ну?! – рявкнул Ляхов и рванулся из кресла вперед.
Сзади, под днищем спускаемого аппарата, гулко хлопнуло, и наступила тишина.
- Есть! - радостно выдохнул Моманд. - Получилось, Володя! Получилось!
Ляхов, мгновенно расслабившись, рухнул в кресло. В наступившей внутри корабля тишине слышалось только мерное жужжание перегонявшего воздух вентилятора в углу кабины.
- «Протоны», двигатель сработал нормально! - ожили динамики системы связи. Ляхов узнал голос начальника Центра подготовки космонавтов генерал-лейтенанта Шаталова. - Корабль идет по посадочной траектории! Штатный спуск, Володя, слышишь?
- Слышу, Владимир Александрович! - кашлянув, прохрипел в микрофон Ляхов. Ему все еще было трудно дышать. - Идем на управляемый спуск!
Двигатель включился, как и предусматривалось программой, ровно в 3 часа 00 минут 54 секунды. Работа двигателя на спуск прошла без замечаний.
Когда уже стало ясно, что корабль пошел на снижение, Абдул ослабил фиксирующие ремни и приподнялся в полетном кресле.
- Ты куда это собрался? - опешил Ляхов.
- Рыбок упаковать забыли, - Моманд мотнул головой в сторону закрепленного под фонарем пакета с водой и осклабился:
- Кому биологи будут голову первому откручивать, а, Володя?
- Ах, мать их так и растак! - Ляхов свирепо заскрипел зубами. - Ну, давай упаковывай. Только быстро!
Абдул аккуратно, стараясь не повредить полиэтиленовую упаковку, отодрал пакет от фонаря и осторожно положил в контейнер рядом с собой.
- Готово, командир! – афганец открыл в улыбке блеснувшие жемчугом зубы.
«Союз» потерял орбитальную скорость и теперь, тормозясь уплотняющейся атмосферой, постепенно приближался к Земле. Ровно через двадцать минут после отсечки двигателя коротко рявкнула сирена, и в следующее мгновение сильный толчок возвестил об отстреле приборного отсека.
- Прошло разделение отсеков! - доложил Ляхов и скосил глаза в сторону Моманда. - Абдул, сейчас войдем в плазменную зону, радиосвязь временно пропадет. Я тебе очень рекомендую посматривать на иллюминатор. Ты еще никогда не летал внутри горячей плазмы? Вот и смотри, зрелище впечатляющее!
Афганец покорно повернул голову к округлому окошку, перебирая четки легкими, привычными движениями пальцев. Тихо сообщил:
- Я все-таки сходил в туалет, Володя…
… Спускаемый аппарат на высоте нескольких десятков километров несся сквозь воздушное пространство над побережьем Северной Африки, оставляя за собой бело-серый дымный след. Медленно возрастая, невидимой тяжелой тушей навалилась перегрузка. По ощущениям было около четырех с половиной «же». Космонавты перенесли перегрузку нормально. Абдул Ахад Моманд даже с иронией обронил:
- Это разве перегрузка?
По постепенно черневшему от оседавшей копоти иллюминатору кабины поползли змеящиеся разводы сгоревшего теплоизоляционного покрытия.
Потом перегрузка резко ослабла. Сзади, глубоко под креслами, за обшивкой кабины, раздался короткий грохот, и космонавты почувствовали ощутимый толчок.
- Сброшен теплозащитный экран! – вполголоса прокомментировал Ляхов. - Сейчас пойдут парашюты!
Вверху, внутри стенки отсека, что-то металлически лязгнуло, послышался нарастающий свист, сменившийся переливчатым клекотом, и мгновение спустя корабль сильно рвануло вверх. Это «жахнул» основной парашют, потом еще раз дернуло и грохнуло – это разрифовка. Потом прошла перецепка...
- Я – «Протон», прошло наполнение парашюта! - сообщил в микрофон Ляхов и весело подмигнул Моманду. - Теперь, Абдул, мы можем с тобой хоть песни петь!
На Земле в районы предполагаемой посадки спускаемого аппарата «СоюзТМ-5» были стянуты дополнительные силы спасателей, чтобы обеспечить поиск и надежную эвакуацию советско-афганского экипажа.
- «Протон», здесь борт триста сорок три, группа наблюдения, - раздался чей-то незнакомый голос из динамиков. – Вижу оранжевый купол парашюта над кораблем! Раскрытие парашюта штатное!
- Здесь борт двадцать восемь, - пробился сквозь эфир еще один голос уже с другого вертолета. - Подтверждаю раскрытие парашюта над объектом! Буду садиться рядом с кораблем и обеспечивать эвакуацию экипажа! Владимир Афанасьевич, готовьтесь!
- Вот, пожалуй, и все, Абдул, - небритое лицо Ляхова расплылось в усталой улыбке. - Кончились наши с тобой приключения...
- Эттихад-э-шурави – Советский Союз – самая лучшая в мире страна, - сказал Моманд восторженным голосом. – И техника у вас – тоже самая лучшая!
Скорость ветра на высоте была большая, а у Земли штиль. Двигатели мягкой посадки сработали штатно. Спускаемый аппарат, немного покачавшись на днище, упал на бок. Парашют наполнился ветром и потянул «СоюзТМ» по земле, и Ляхов вручную отстрелил стренгу парашюта. Движение прекратилось.
Спускаемый аппарат «СоюзаТМ-5» совершил посадку в двухстах двух километрах от города Джезказган. После трудного полета космонавты-герои Владимир Афанасьевич Ляхов и Абдул Ахад Моманд вернулись на Землю. Продолжительность полета составила 8 суток 20 часов 26 минут 27 секунд.
После посадки Владимир Ляхов сказал Абдулу Ахаду Моманду, чтобы он расстегнул привязные ремни, - иначе Ляхов бы свалился на него, ведь командир корабля теперь «висел» на «потолке».
Моманд выполнил приказ, посмотрел на повисшего над ним Ляхова и тихо произнес:
- Командир, четвертый раз не летай - Аллах не простит!
… Когда им помогли выбраться из спускаемого аппарата и усадили в эвакуационные кресла, к космонавтам сквозь толпу спасателей и медиков пробрались телевизионщики и журналисты.
- Валерий Куликов, Всесоюзное радио, - улыбчивый полноватый крепыш приблизил к лицу Ляхова микрофон. – Владимир Афанасьевич, когда вы планируете начать подготовку к своему четвертому космическому полету?
Командир корабля снял шлемофон, выдернул разъемы связи. Подставил лицо под налетевший свежий ветерок, сделал глубокий вдох, прищурившись, посмотрел на яркое оранжевое солнышко, постепенно выкарабкивающееся из-за горизонта на розово-голубой ковер утреннего неба, на золотисто-желтую траву в бесконечном просторе степи, и покачал головой:
- Нет, ребята. Полковник Ляхов полеты закончил. Все! Дембель!
7 сентября 1988 года за мужество и героизм, проявленные в ходе выполнения советско-афганской экспедиции, полковник Владимир Афанасьевич Ляхов был награжден орденом Октябрьской Революции. Кроме того, он был награжден 10 сентября 1988 года медалью «Золотая Звезда» Героя Республики Афганистан и орденом «Солнце Свободы».