Силвест подошел к столу, готовясь вынуть картридж.
— Подожди! — взвизгнул Кэл, простирая руки. — Хочешь услышать мой совет?
— Наконец-то мы дошли до дела.
— Ты не можешь позволить Жирардо одержать верх. Даже если мятеж неотвратим, тебе следует вернуться в Кювье. Там ты соберешь те небольшие силы, которые еще верны тебе.
Силвест поглядел в окно краулера на площадку с шурфами. По дюнам метались тени — рабочие бросали работу и бесшумно уходили под защиту своего последнего убежища — второго краулера.
— Возможно, это самая важная находка из всех сделанных на этой планете.
— И тебе придется принести ее в жертву? Если сумеешь обуздать Жирардо, то, возможно, возникнет роскошная ситуация, когда ты сможешь вернуться и завершить раскопки обелиска. Если же Жирардо победит — тогда все, что ты выкопаешь, не будет стоить ни шиша.
— Знаю, — ответил Силвест. На какой-то момент чувство вражды между ними исчезло. Суждения Кэлвина были здравыми, глупо притворяться, что это не так.
— Значит, ты последуешь моему совету?
Силвест положил руку на стол, готовясь выхватить картриж из гнезда.
— Я подумаю о нем.
Глава вторая
«При общении с мертвецами, — подумала Триумвир Илиа Вольева, — самая большая трудность та, что они не понимают, когда им следует заткнуться».
Она только что вошла в лифт, отходящий от мостика, дико усталая после восемнадцати часов непрерывных консультаций с различными анимациями людей, когда-то в отдаленном прошлом живших на этом корабле. Она пыталась вывернуть их наизнанку в надежде, что кто-нибудь из них проболтается о чем-нибудь, имеющем отношение к происхождению Тайника с оружием. Работа была неимоверно тяжелая, в частности, потому, что некоторые из самых давних личностей, аниминированых на бета-уровне, не говорили на современном норте, а программа по каким-то непонятным причинам отказывалась давать перевод. Во время допроса Вольева непрерывно курила, ломая голову над особенностями грамматики среднего норта, и даже теперь не могла перестать наполнять легкие дымом. Больше того, ее спина так ныла от длительного напряжения мышц, что она нуждалась в никотине больше, чем когда-либо. Система кондиционирования в лифте работала из рук вон плохо, так что кабина буквально через несколько секунд затянулась густой дымной пеленой.
Вольева подтянула кверху обшлаг своего кожаного жакета с шерстяной подкладкой и сказала в браслет, болтавшийся на тонкой руке: «Капитанский уровень». Фраза немедленно была переадресована «Ностальгии по Бесконечности», и корабль тут же приказал микроскопической части самого себя заняться очисткой воздуха в лифте. Мгновение — и кабина рванулась вниз.
— Желаете иметь музыкальное сопровождение во время пути?
— Нет. И ты мог бы уже запомнить по тысячам предыдущих поездок, что мне нужно только одно — тишина. Заткнись и дай мне подумать.
Она спускасалась по главной оси корабля — четырехкилометровой шахте, которая проходила сквозь весь корпус сверху донизу. Вольева вошла в лифт почти у самого верхнего устья шахты (ей было точно известно о существовании 1050 этажей или палуб) и теперь спускалась со скоростью около 10 этажей в минуту. Стенки у лифта были стеклянные, удерживался он на весу силой какого-то поля, и время от времени обшивка безликой поверхности шахты тоже становилась прозрачной, позволяя определять положение лифта без помощи схемы корабля, висевшей в кабине. Сейчас она спускалась сквозь лесные заросли: то были ярусы садовых растений, одичавших от отсутствия ухода и уже гибнущих из-за того, что ультрафиолетовые лампы, имитировавшие солнечный свет, почти все разбились, а никто не позаботился их заменить. Заросли кончились, а ниже восьмисотого этажа пошли обширные помещения, где когда-то жила и отдыхала команда, насчитывавшая несколько тысяч человек. Еще ниже помещались громадные и неподвижные теперь машины, которые в те времена обеспечивали вращение жилых секций и стационарность подсобных. Потом лифт прошел мимо двухсот этажей криогенных ячеек для размещения нескольких тысяч «спящих». Теперь таковых там не наблюдалось.