— Экипируйся и двинули отсюда. Вис, тоже надевай броньку, бери вот этот тесак и парализатор.
Благодаря Шарне наша команда стала богаче на небольшую кучку очень полезного барахла. Мощный лазерный пистолет, жаль, что всего одна запасная батарея, а это снижает количество выстрелов всего до полусотни. Два раскладных лазерных гаусс-автомата — машинок со слабой пробиваемости из-за малого веса и размера боеприпасов, но способных на близком расстоянии разнести на молекулы любое некрупное живое существо без брони — десятки пуль выпущенные в упор сработают похлеще циркулярной пилы. Лёгкий бронежилет с защитой рук и ног, два шлема, комплект брони похожей на мою трофейную, снятую с Писклявого. Два тесака из очень прочного сплава с молекулярной заточкой — таким без особого напряга можно развалить человека пополам, а небольшая вибрация (механизм с питающей батареей спрятаны в массивной рукоятке) не даст лезвию застрять. Четыре шоковых гранаты, с равным успехом выводящих из строя слабозащищёные живые организмы и электронные устройства. Пистолет и автомат взял себе, один тесак тоже, сменил защиту на бронежилет и шлем, гранаты так же перекочевали в специальные кармашке на моём бронежилете. Второй тесак и парализатор-кастет вручил Вису, ему же отошла броня, снятая с Симара. Автомат получила Шарна, плюс тесак и одну шоковую дубинку. Было мало еды, но Вис заверил, что на природе мы не пропадём, ему по силам отыскать съедобные растения, корешки всяческие, плоды. Да и идти предстояло не так уж и далеко — до посёлка, который он называл выше, а там можно сменить часть нашего снаряжения на продукты.
Вис повёл нас через лес по широкой дуге, старательно уходя в сторону от нахоженных каторжанами троп. Так больше шансов остаться необнаруженными как людьми, так и хищниками, охочих до человечинки. Попутно старый каторжник показывал на различную флору, комментируя её полезность или опасность.
— Вон та штука и есть шолочайша, — указал Вис на толстый жгут лианы нежно-зелёного цвета. — Эвон какая жирная, видать здесь мало кто ходит, иначе давно бы слили весь сок.
Ещё через час он указал на огромный цветок — четыре лепестка ярко-алого цвета с крошечными изумрудными пятнышками по краям диаметром больше метра, от которого несло столь божественно, что я машинально шагнул в его сторону, решив рассмотреть поближе да и насладиться ароматом.
— Стой, стой, стой, — придержал он меня за руки, — это же чига. Приманивает всех живых приятным запахом, причём угадывает с большой точностью — кому духи, а кому и дохлятину — для падальщиков-трупоедов из зверья. Подойдёшь на пять шагов и она начинает плеваться ядом, а эта такая гадость, ого-го! — Вис даже глаза под лоб закатил, чтобы ярче выразить свои эмоции. — Через десять секунд парализация, потом чига подберётся к тебе и начнёт переваривать.
— Цветок и ходит? — не поверил я.
— У неё корни воздушные, — вместо каторжанина ответила Шарна, — приглядись сам.
В самом деле, от толстого стебля цветка, прячась среди травинок, отходили десятки белесых шнурков-корней, прямо на проросший картофель похожи.
Через два часа на широкой поляне наткнулись на остов катера Предтеч. Жаль, но он оказался полностью пустым — жадные искатели сняли с него всё подчистую, только покореженный остов оставили. Местами виделись ровные прорехи — кто-то не пожалел сил и батареи в резаке и выпилил куски обшивки.
Упал катер давно, года два, если верить словам Виса. Каторжник указал на небольшие деревца и сообщил, что с их скоростью как раз года два и прошло, учитывая, что некоторое время тут было пепелище после падения.
Потратив несколько минут на осмотр останков некогда грозной техники, мы тронулись дальше в путь. Нам предстояло пройти около пятидесяти километров до посёлка, это с учётом всех петель и отходов и с уже пройденными километрами. За сегодня точно не пройдём это расстояние, так что, среди поселковых окажемся не раньше завтрашнего полудня.
Лес, через который мы шли, казался обычным, земным: вот это дерево похоже на дуб, только кора не настолько грубая и изрезанная «морщинами» да цветом в зелень отдаёт, а вот та группка — один в один липы, только листочки маленькие совсем, чуть крупнее, чем у барбариса, а вон и ёлки притаились с короткими и толстенными иголками, словно почти набухшие. Оврагов совсем мало, как мало и откровенных чащоб, словно тут имеются лесники, устраивающие субботники по расчистке завалов. Несколько раз натыкались на гигантские муравейники, метра по четыре в высоту и шириной в основании не меньше семи, с жителями, каждый из которых был размером с женский мизинец, от таких мест Вис советовал держаться подальше, ближе двадцати метров не подходить: муравьи способны взять след любого, кто подходил излишне близко к их дому. К счастью, такие муравейники определялись заранее — местность вокруг была подчищена, словно, под метёлку с совочком, ни одной веточки на земле, ни единого сухого сучка на деревьях. Возможно, порядок в лесу их рук дело.
Днёвки не устраивали, перекусив сухпайками прямо на ходу и запив водой из найденного Висом ручья. Ели без аппетита — гадость ещё та — но голод притих.
На ночлег устроились под огромным выворотнем, образовавшем крохотную пещерку с узким лазом, прикрытые почти со всех сторон толстым комлем и земляными стенками, открытый проход, через который пролезли в укрытие, загородили изгородью из толстых жердей, нарубленных по близости. Опять перекусили на сухую и на боковую. Вот только спать хотел меньше всего, несмотря на то, что провёл перед этим бессонную ночь. Мешало присутствие незнакомых людей под боком, да ещё уголовников. Так и пролежал до утра, вслушиваясь в ночные лесные шорохи, как перекликаются вдали незнакомые зверушки, стучат ветками деревья, когда налетал небольшой ветерок. Глаза стали закрываться на рассвете, когда непроглядная мгла сменилось серыми проблесками, самыми первыми лучами ещё невидимого светила, но уже окрасившего алым горизонт.
— Подъём, — скомандовал я, когда веки уже едва открывались. Если рискну ещё немного поваляться, то могу заснуть по настоящему, без притворства. Судя по тому, как мои товарищи тянулись и долго протирали глаза и при этом часто зевая, ночью они вели как и я, а если и заснули, то случилось это перед самым подъёмом, когда я сам чуть не отрубился.
— В посёлке отоспитесь, а сейчас быстро едим и вперёд.
— Опять эту мерзость есть, — скривилась Шарна. — После такого рациона можно с зубами распрощаться, если поблизости клиники не окажется.
— Это ты, красавица, не знаешь, что такое голод и не слышала бурчание в животе, когда ремень затянут на последнюю дырку, но это всё-равно не помогает, — весело ответил ей Вис. В отличии от меня и Шарны, местный старожил, уписывал сухпаёк за обе щёки, кажется, предложи ему два и он слопает оба и ещё добавки попросит.
Через двадцать минут, закончив все свои дела, мы тронулись в путь, а пять часов спустя подошли к искомому поселению и устроили короткий отдых чуть больше чем в километре от него.
В первый миг я подумал, что сбежавшие из лагеря каторжники поставили вокруг поселения огромную стену из кусков обшивки, снятых с кораблей, но приглядевшись, понял — ничего подобного.
— Они что — в корабле поселились?! — удивлённо воскликнул я и посмотрел на Виса. Поселение, к которому мы вышли, было старым крейсером Предтеч, больше чем на половину ушедшему в землю. Размером в полторы девятиэтажки. Крупных орудий на внешней броне не видно: или снесло до падения, или демонтировали местные жители, чтобы не нервировать официальные власти, способных прислать гостинчик на десяток килотонн из космоса. Да, больших калибров не было, но зато турелей противометеоритной защиты и против абордажных катеров и ботов было наставлено с избытком, раза в три больше стандартного. Кораблик этот я знаю, изучал по справочникам в самом начале своей космической эпопеи.