Астероид выдержал десять попаданий прежде, чем начал разваливаться на куски. Последний выстрел станции был сигналом для Феры. Девушка с места, форсируя двигатели, рванула корабль к ближайшему каменному обломку. Успела в самый последний момент, заставив лазерный луч расплавить бок астероида.
— Сколько же энергии в этой штуке, — буркнул я, подразумевая станцию.
— Скорее всего, — ответила на мои слова (скорее, мысли вслух) Фера, — там двигатель на антивеществе. Тонны подобного топлива хватит для работы станции в полуспящем режиме на тысячу и больше лет.
Антивещество, один из самых сладких секретов Предтеч. Само вещество люди успели получить (даже у меня на Земле шла речь о тысячных грамма в новейшем коллайдере, заменившем старый, две тысячи десятого года), но не нашли способов для его безопасного хранения.
— А нас сколько будет обстреливать?
Ответила мне Гея, которая возникла рядом, одетая в легкий десантный скафандр, разлинованный от пояса до шеи в бело-голубую полоску.
— Хватит на тысячу выстрелов, если ее запасы полны. Или на пару сотен выстрелов, если до этого момента пятьсот-шестьсот лет провисела в стазисе.
— Понятно. Отсидеться до того момента, когда кончаться боеприпасы не выйдет, — разочарованно вздохнул я. Потом заинтересовался видом Геи, смутно напомнившем мне кое что.
— Что за натюрморт? — ткнул я в грудь голограммы, погрузив палец в девичью «фигурку».
— Фу, — отстранилась та, — что за манеры.
— Я жду ответа, — поторопил я Гею. Та скорчила недовольную гримасу, потом ответила…крайне эмоционально.
— Нас мало, но мы в тельняшках! Каррамба! — завопила Гея во весь голос и исчезла из рубки. Я даже вздрогнул от неожиданности и отшатнулся назад. Рядом Фера громко фыркнула, сдерживая смех.
— Твоя фраза, кстати, — сообщила мне девушка. — Гея копирует все твои поступки и любые оговорки запоминает, а потом переделывает на свой лад.
— С ней я потом разберусь… слышишь, искин? — пообещал я, потом опять обратился к Фере. — А ты не отвлекайся. Смотри, булыжник уже разваливается.
Астероид, за которым мы прятались, повторил участь своего предыдущего собрата. Как только защиты исчезла, наше судно рвануло вперед. До нового астероида было далеко, гораздо дольше семи секунд. Лазерный луч врезался в силовую броню и… не исчез. Пару секунд он буравил нашу защиту, пытаясь добраться до корабля. На наше счастье действие луча закончилось раньше, чем пала защита.
— Защиты хватит на один выстрел, — сообщил искин. — Второй разрушит внешнюю броню и вызовет разгерметизацию корабля.
— Зараза… Шис, Лена, — скомандовал я, — начинайте запускать по одной ракете в сторону станции… мы доберемся до нее. Я гарантирую это.
— Ракеты не долетят, — сказала Лена. — Станция собьет все боеголовки раньше. И плазма тоже не причинит вреда, пока там силовая броня держится.
— Знаю, — ответил я, скрипя зубами. — Но это даст нам времени укрыться за астероидами. Запускайте…
На экране, изображающем схематическое расположение станции, нашего судна и каменных тел появилась крошечная песчинка, отделившаяся от нашего корабля.
— Одна ракеты вышла, примерное время подхода к цели… ракета сбита, новая ракета выпущена, — монотонно бубнил искин. Проклятье, я рассчитывал на гораздо больший выигрыш по времени. На карте искорка двигалась прямо, но в реальности ракета должна была совершать уйму кульбитов, нырков, уклонов. Все это давало возможность уйти от зенитного огня противника. Но на станции слишком хорошими оказались системы — одну за другой они сшибали ракеты, не подпуская те к себе. Попутно обстреливали нас. Но лучи уже не были такими мощными, часть энергии уходили на зенитки. Мы потеряли четыре ракеты. Успели дважды садануть основным калибром, но вреда не причинили.
— Сколько до противника? — спросил я, когда судно укрылось за очередным космическим камнем.
— Сто пятьдесят километров.
Много. Слишком много, чтобы начать запускать торпеды. Космическая торпеда — самый мощный механический снаряд, который имеется на вооружении. Ее носовой заряд, предназначенный для вскрытия обшивки, пробивал до трех метров композитной брони космических кораблей. Основной заряд доделывал работу, детонируя в пробоине. В результате несколько десятков квадратных метров обшивки и прилегающей «территории» под ней уродовались и курочились неимоверно. Минусом в использовании торпед, как основного оружия считалось устройство двигателя. Топлива хватало на тридцать секунд и все. Дальше снаряд несся строго по прямой, становясь легкой целью для зениток.