— Не думаю. Я просто прогуливаюсь. По дорогам. Известно ли вам, что связывающие Города шоссейки находятся в крайне запущенном состоянии?
— А чему тут, собственно говоря, удивляться?
— И что когда-то по ним перемещались тысячи и тысячи людей, стремительно проносилось множество машин?
— Ну, это давно было.
— Так вот, мне захотелось уподобиться им. Узнать другие Города, побывать в неведомых мне местах. Оказалось, что Города — отнюдь не самое интересное в таком путешествии. Наибольшее впечатление остается от дней и часов, проведенных между Городами, в пути. Вы когда-нибудь ходили по траве? Видали, как из-под ног разбегаются муравьи, выскакивают кузнечики?
— Я… не знаю.
— А города… да они все на одно лицо. Всюду — те же самые раскаленные улочки, обрамленные чахлыми, засохшими деревцами, везде на крышах металлическая поросль антенн. В каждом — свой купол, и похожи они, как близнецы. И непременно однотипная Машина, искореняющая все, чуждое Городу. Даже жители ликом схожи. Кстати, а у вас тоже есть своя Машина?
— Разумеется. Без этого никак нельзя. Мы очень ею гордимся. Никто и ничто не ускользнет от нее. Вам бы лучше не задерживаться здесь. Впрочем, вполне возможно, что время уже упущено.
— Но я же не делаю ничего дурного.
— Вы ведь постороннее здесь лицо, правда? — Губы господина Феррье вытянулись в узкую щелочку. — Не думаю, что вы от нее сумеете скрыться. Это — очень совершенная модель. Знает всех жителей Города поименно. Ошибка исключается. Память у нее потрясающа. Встретит кого-либо и сразу распознает: свой или… чужой.
— А вам не кажется, что это опасно?
— Опасно? Только для чужаков.
— А вдруг будет сбой? Вдруг однажды она примет вас за пришлого?
— Тогда она меня тут же ликвидирует. Но, повторяю, эта Машина просто не может допустить ляп.
— Ладно, всего хорошего. Приятно было перекинуться с вами парой слов.
— Я тоже был рад. Удачи вам.
«И чего это я вздумал пожелать ему удачи? — изумился мгновение спустя господин Феррье. — Никуда ему от нее не деться. Не сможет он, и все. Ни единого, даже малейшего шанса».
Он прищурился.
«Интересно, что он имел в виду, говоря „между Городами“? Ведь там ничегошеньки нет. Может быть, откуда-нибудь с холма по всему горизонту открывается поразительный, блистающий вид Городов, видны сверкающие розовые купола, а при свете молний металлическими искорками вспыхивают Машины, неусыпно кружащие по улицам, обеспечивая порядок и выискивая шпионов? Возможно, это и в самом деле очень впечатляет».
Внезапно на стене напротив заплясал огонек. Из ближайшей улочки выползла Машина. Он невольно вздрогнул: «А что, если она меня забыла? Если все же ошибется? Не вспомнит, что я гражданин этого Города?»
Машина пристально вгляделась в него. Пока она окидывала его своим оценивающим взглядом, струйка пота медленно наползла господину Феррье на глаза.
«Вдруг примет меня за иностранца!»
— Здравствуйте, господин Феррье, — раздался бесстрастный голос.
— Добрый день!
Напряжение разом спало. Кулаки разжались, только на покрасневших ладонях отчетливо проступили дужки от впившихся в них ногтей.
— Сегодня вечером будет чудесная погода, — сообщила Машина.
— Несомненно, — поспешил отозваться он.
— Я нацелилась на чужака, шпиона, — продолжала холодно Машина. — Мне известно, что он в Городе. Только что проходил здесь. Не видели его?
— Ну как же, как же, конечно, заметил. Мы даже немного поболтали.
— Вы вправе так поступить. Куда он направился?
— Это ваше дело — выяснить куда.
Однако он тут же опомнился, бросил взгляд на Машину, быстро вскинул руку, показывая в конец улицы, и произнес:
— Он ушел. Туда.
— Весьма благодарна за ваше содействие, господин Феррье, — отчеканила Машина. — Город будет признателен вам за это. Будьте спокойны. От меня он не уйдет.
И она поспешила прочь легкой рысью, поскрипывая колесиками, гибко и точно развертывая и свертывая на ходу свои сочлененные конечности.
«Предатель! Разве не так называется то, что я сейчас сделал? — выдохнул, слегка щурясь на солнце, господин Феррье. — Нет, не стоит думать в таком ключе. Разве можно предать чужака, сообщив о нем Машине, которой поручено оберегать вас и Город? Ведь он для меня — совершенно посторонний человек. А она — Машина моего Города».
Он опустил глаза на постриженный газон. Было слышно, как заскрипел песок, когда Машина тормознула, заворачивая за угол направо. Еще раз направо, фактически замкнув круг вокруг квартала.
«Неужели она вернется? А если он все же улизнул? Нет, это немыслимо. Это было бы просто ужасно. Означало бы, что нас слабо защищают».