Другой путь — путь Галилея, если угодно. Фальшивое отречение, фальшивое смирение — и борьба! Но опять для этого нужно время… Неужто история не знает других схем борьбы? Чушь, конечно, знает.
Только бы выяснить, какова цель действующей здесь системы. Узнать анатомию базы. Нащупать её нервное сплетение.
В углу столовой что-то щёлкнуло. Ворвался насмешливый голос Гюисманса.
— Теперь, когда вы сыты, самое время побеседовать, не так ли? Я честно выполняю условия нашего договора. Обещал информировать — и информирую. Вы не откажетесь зайти?
— В моем положении смешно было бы отказываться.
— Хорошо, что вы это поняли. У дверей вас ждёт Грегори. Да, учтите, у него есть слабость. Выпивка. Ни под каким видом не давайте ему спирт.
Динамик умолк.
“Что ж, — подумал Полынов, — одно из моих предвидений оправдалось”.
Грегори стоял у входа, засунув руки в карманы и уныло насвистывая.
— Скучаете? — небрежно бросил Полынов.
Тот пожал плечами.
— Конечно, скучаете, — заключил Полынов. — Надо будет поговорить с Гюисмансом и устроить вам какое-нибудь развлечение.
Охранник недоуменно посмотрел на психолога, но промолчал.
У двери № 13 Грегори наклонился и прошептал пароль. За дверью наверх вела крутая лестница. Грегори пропустил Полынова вперёд. Виток за витком — они словно лезли на колокольню.
Наконец лестница завершилась площадкой, на которую выходила всего одна дверь. Грегори постучал, дверь автоматически распахнулась. Грегори остался на площадке.
— Входите, входите, дорогой мой.
Двухслойный стеклянный колпак, заменяющий одну из стен, открывал вид на серебристо-угольный хаос скал, кое-где расчищенных, чтобы дать место циклопическим кубам, замеченным Полыновым ещё при высадке. Сейчас из них не выбивался газ, но перламутровая пелена кое-где стлалась над скалами. Сквозь неё радужно мерцали звезды. Две луны с достоинством вершили свой путь, догоняя друг друга.
— Не правда ли, красиво?
Гюисманс, развалясь в кресле, сидел за массивным столом. Слева от него, поблёскивая экранами и лакированными головками кнопок, находился пульт. Этот Гюисманс не был похож ни на вкрадчивого патера, ни на свирепого предводителя пиратов. Он лучился самодовольством. Величественным жестом Гюисманс указал Полынову на кресло. Психолог сел.
— Так вы, я слышал, собираетесь развлекать наших ребят? — с плохо скрытой издёвкой начал Гюисманс.
— Уж если я согласился быть у вас врачом, мой долг следить за здоровьем людей. А есть признаки неврастении, что в этом космическом логове вполне естественно.
— А, пустяки. Но я рад, что вы начинаете принимать близко к сердцу заботы… пиратов.
Он коротко хохотнул.
— Человек есть человек, и заботиться о нем надо везде, — сказал Полынов.
— Это правильно, это правильно… Хорошо, подумайте, чем развлечь ребят. Вообще вы правы: здесь скучновато.
Гюисманс задумчиво почесал переносицу.
— Поговорим о деле, — отрывисто сказал он, наклоняясь к Полынову. — Вы, конечно, сообразили, что завод, который вы видите за окном, простым пиратам вроде бы ни к чему. И конечно, ломаете голову над этой загадкой. Не пытайтесь меня разуверить, что это не так: по части психологии я ещё дам вам сто очков вперёд, могли убедиться.
— Я и не пытаюсь.
— Ну и славно. Да… Так слушайте, такого вы нигде не услышите. Бросим с космических холодных высот взгляд на нашу родную, горячо любимую Землю. Что мы видим? Раздоры, противоречия, падение морали, всеобщую неудовлетворённость и беспокойство. Правда, угроза термоядерной войны ослабла…
— Благодаря нашим, а не вашим усилиям. — Полынову доставило удовольствие перебить эту высокопарную речь. Гюисманс недовольно вскинул брови.
— Помолчите. Да, сейчас уже мало стран, которые бы не перекрашивались под социализм. Но это ничего не значит. Огонь не потушен, пламя тлеет, противоречия не сняты, над жизнью людей висят угрозы, исходящие из будущего. Тревога, заботы, голод…
— Неслыханная безработица, вызванная автоматизацией…
— Я сказал — помолчите! Иначе я ничего не скажу!
— Извините, я думал, мы беседуем.
— Беседовать будем после. Здесь говорю я! И я имею на это право, потому что судьба человечества в моих руках! Так вот. Противоречия не сняты, миру, как тысячи, как сотни, как десятки лет назад, нужен спаситель. Даже больше, потому что дьявольская колесница прогресса мчит нас вслепую, и чем далее, тем быстрее. Атомная бомба, за ней водородная, ракеты, генетические яды, лазеры, наконец геофизическое оружие! Где предел? Человек перестаёт быть самим собой, он в панике, он мечется, и напрасно он ищет спасения у болотных идолов социализма!
Гюисманс перевёл дыхание и снизил голос.
— Особенно прошу обратить внимание на геофизическое оружие. Земля запеленута в слой озона. Стоит ему разорваться и мощный ультрафиолет солнца сожжёт все живое. И вот появляется пагубное изобретение возомнившей о себе человеческой мысли — дисан! Крошечная ракета, начинённая дисаном, который поглощает озон, как губка воду, и небо расколото над такой страной, как Англия! Дешёвое, неуловимое, портативное оружие, доступное даже для Гаити. Именно поэтому оно не применяется. Сжечь вражескую страну — не велика выгода, если тебе отплатят тем же. Вот почему ни одно государство не может извлечь пользы из обладания этим оружием.